Звенит январская вьюга,
И ливни хлещут упруго,
И звезды мчатся по кругу
И шумят города…
Я слышала эти строчки десятки раз, но именно сейчас они мне показались такими прекрасными, одинокими и почему-то очень правильными.
Не видят люди друг друга,
Проходят мимо друг друга,
Теряют люди друг друга,
А потом не найдут никогда.
Подперев голову руками, я так и сидела, прислушиваясь к звуку чужого телевизора. В подъезде запахло печеной картошкой и курицей. Домой захотелось еще больше. Я сидела так всего несколько минут, но мне казалось, что уже целую вечность. Может, все-таки дождусь Тимура? Не мог же он, как Яна, из дома уйти. Замок снова лязгнул, и я услышала голос Антона Владимировича:
– Наташа, вы еще здесь?
Я смущенно промычала:
– Угу.
Тогда Антон Владимирович спустился ко мне. Все в тех же домашних клетчатых брюках, а еще в забавных розовых тапочках, которые явно были ему малы на несколько размеров.
– Наташа, я… присяду? – смущенно спросил географ.
Я кивнула.
Тогда Антон Владимирович осторожно присел рядом со мной на ступеньку. И я снова подумала о том, как переменчива наша жизнь. Ведь это все тот же Антон Владимирович. Красивый, галантный, воспитанный и справедливый. И пахнет от него все тем же обалденным парфюмом. Но теперь я не чувствовала ничего, кроме горечи и тревоги за Тимура.
– Те стихи… – снова начала я, набравшись смелости.
– Они очень красивые, Наташа, – осторожно перебил меня Антон Владимирович. Мы оба чувствовали себя не в своей тарелке.
– Они не для вас, – выдохнула я.
– Не для меня? – удивился Антон Владимирович. И по его лицу я не могла понять, обрадован он или даже немного разочарован. Хотя, скорее всего, конечно, выдохнул с облегчением.
– Я их писала для Тимура, – призналась я. Произнесла это и сама убедилась в правильности своих слов. А ведь когда сочиняла эти строчки, сомневалась. Оттого и приписала на эмоциях: «А.В. Золотухину». Назло самой себе. – Сама не понимаю, почему поставила ваши инициалы. Я такая дура.
– Вы не дура, Наташа, – пробормотал Антон Владимирович. Кажется, он еще больше смутился. – Вы просто очень молоды и влюблены. Как говорится, двойной тариф.
Я только тяжело вздохнула:
– Вы ведь в курсе, что после драки с Калистратовым Татьяна Николаевна грозилась исключить Тимура из школы?
Антон Владимирович помрачнел.:
– Конечно, уже в курсе.
– Его правда исключат?
Антон Владимирович внимательно посмотрел на меня. Наверное, в эту минуту мои глаза были полны отчаянья. Тогда географ мягко возразил:
– Я так не думаю. По крайней мере, постараюсь сделать все, что в моих силах.
– Стас перед этим наговорил всякой ерунды Тимуру. Назло. Якобы мы с вами… В общем, что он видел…
– Я вас понял, Наташа.
– Но ведь это все неправда! – воскликнула я. – Какой же Калистратов жалкий, просто слов нет. Мало он получил по шее.
О том, что Стас дожидается меня у подъезда, я пока говорить не стала.
– Как вы думаете, где может быть Тимур? Он на меня злится.
– Найдется, – пообещал Антон Владимирович как-то отрешенно.
И я вспомнила наш разговор с Тимуром, когда тот говорил, что старший брат его ненавидит. Все-таки между ними сложные отношения. Может, ему на самом деле все равно? И я тут со своей рефлексией совсем не к месту.
Тогда я поднялась:
– Ладно, мне пора идти. А то уже поздно. Родители потеряют.
Антон Владимирович встал за мной следом. Я замялась и все-таки сообщила:
– Там меня внизу Стас с друзьями поджидают. Не знаю, что им надо, но они преследовали меня от самого дома. Калистратов хочет отомстить за то, что я его заложила. Ведь в тот раз досталось бы в первую очередь Тимуру, когда он Стаса чуть из окна не выкинул.
Антон Владимирович тут же нахмурился:
– Наташа, тогда подождите меня здесь. Я спущусь с вами. Только куртку накину. Ну, и переобуюсь. Не могу же я…
Географ красноречиво указал на свои розовые тапки. Мы одновременно посмотрели на них, а потом переглянулись и улыбнулись друг другу.
На первый этаж спустились вместе.
Я первой вышла из подъезда. Калистратов, увидев меня, тут же вскочил со скамейки и, щелчком отправив в урну окурок, быстрым шагом направился к крыльцу. Однако, когда следом за мной вышел Антон Владимирович, Стас, явно растерявшись, встал как вкопанный и часто-часто заморгал. Лицо его вытянулось от удивления. Под светом фонаря Стас казался мертвенно-бледным. Только фингал чернел на его некрасивом лице.
Я осталась довольна эффектным появлением Антона Владимировича. Приятели Стаса тоже притормозили, встав чуть поодаль. Наверняка они понятия не имели, почему их вожак вдруг дал заднюю.
– Здравствуйте, Антон Владимирович, – сквозь зубы проговорил Стас.
– Здравствуйте, Стас, – ответил Антон Владимирович. – Какими судьбами?
– А она какими судьбами? – сердито кивнул на меня Стас. – К вам пришла? Так вы все-таки правда вместе?
Мы с Антоном Владимировичем переглянулись. Тогда я решилась:
– Вообще-то, дорогой Стасик, я приходила к Тимуру Макееву, но не застала его дома. Мы с Тимуром – близкие друзья. И тебе ли не знать, что Антон Владимирович и Тимур Макеев – братья?
Стас это, конечно, знал. Даже при Янке проболтался.
– А что же ты так долго там торчала, если Макеева нет дома? – сощурился Калистратов. Вот и противная у него все-таки рожа! – С ним была?
Он кивнул на учителя, а я все-таки взорвалась:
– Да потому, что от тебя и твоих дружков пряталась в подъезде! Идиот! Напугал меня до чертиков. Почему я нахожусь здесь, я объяснила. А ты зачем погнался за мной? Следил? Да еще и дружков своих позвал! Для чего?
– Действительно, Стас, для чего? – строго спросил Антон Владимирович. – Зачем вы пошли за девчонкой и загнали ее в угол?
При географе Калистратов уже не был таким смелым и замямлил:
– Да я че… Я бы ниче не сделал ей! Мы так… Напугать хотели…
– Напугать? – удивился Антон Владимирович.
– У вас это получилось, – буркнула я.
– Ну да. – Стас совсем растерялся. Теперь со своим подбитым глазом он выглядел совсем жалко. – Зуева в последнее время думает, что самая умная! Вот пускай и получает.
