Я помолчала, но никакой песенки не услышала.
— Может, покажешься? — попросила я нарочито резко, скрывая смущение. Было что-то в этой женщине, что заставляло чувствовать себя несмышленым ребенком, заблудившимся в трех соснах.
Я почти ожидала, что она откажется, но женщина, помедлив, откинула капюшон. Лицо ее было миловидным, но совершенно обычным. Я, ожидавшая красных глаз или, на худой конец, татуировок на щеках, была разочарована. Женщина была такой же рыжей, как и я. Неубранные в прическу локоны упали на плечи и грудь. Но вот серые глаза незнакомки встретились с моими глазами, и я невольно прикрылась рукой — мне показалось, что я ослепла от яркой вспышки. Женщина снова накинула капюшон на голову и тихонько рассмеялась:
— Теперь ты понимаешь?
— Новое колдовство! — не удержалась я от язвительной реплики. — И вправду, чем дальше на север, тем больше…
— Ты пришла упрекать меня или просить помощи? — перебила незнакомка.
— Помощи, — мрачно сказала я. — Меня укусила упыриха… Моя свекровь считает, что меня надо убить, пока не поздно. Она говорит, что лекарства от упыриного яда нет.
— Она говорит правильно, — сказала женщина. — Лекарства нет.
— А… а… — я не могла произнести ни слова, хватая ртом морозный воздух.
Вот так — нет. Лекарства нет. И даже эта женщина с сияющими глазами, которую все считают феей, признает это.
— Мне никак не спастись? — спросила я, чувствуя, как земля заколыхалась под ногами.
— Я этого не говорила, — ответила женщина безмятежно. Несколько секунд я осмысливала ее ответ.
— Но ты же сказала, что лекарства не существует…
— И это так.
Я начала закипать от злости:
— Ты предложила мне помощь, а теперь говоришь загадками?
— Разве — загадками?
— Или говори, как мне спастись, — процедила я сквозь зубы, — или когда я стану упырем, то приду за тобой первой.
— Какая гордячка, — женщина чуть приподняла капюшон и снова ослепила меня взглядом. — Гордячка Кирия. Гордость тебя и погубит. Уже почти погубила. Ты не сможешь спастись…
Я застонала, пряча лицо в ладонях.
— …но я могу тебе помочь.
Мне пришлось призвать на помощь всю выдержку, чтобы не схватить фею за горло.
— Что я должна сделать? — спросила я со всей учтивостью, на которую была в тот момент способна. — Прикажи — и я все исполню. Только помоги мне.
— Хорошо, — легко согласилась она. — Когда ты исполнишь все, для чего была сюда призвана — я сразу же тебе помогу.
— Для чего призвана? — я быстро приподняла капюшон, чтобы посмотреть — не издевается ли она надо мной. — Превратить короля Баллиштейна в человека? Но я не смогу! Не умею! Зачем ты всех обманула, сказав, что я помогу их королю?
— Я этого не говорила.
— Что?.. — мне казалось, что я потихоньку схожу с ума. — Но ты же сказала моей свекрови, что ее сына спасу я своей любовью…
— Ничего подобного, — заявила фея радостно. — Почему вы, люди, никогда не понимаете, что вам говорят? Я сказала, что Чеда спасут любовь и Кирия Санлис!
Хм… Я не видела большой разницы. Вернее, вообще не видела разницы. Но решила, что не стоит ломать голову над этой загадкой.
— Для чего же я была призвана? — спросила я осторожно, чтобы в ответ не получить еще какую-нибудь бредовую песенку или пророчество, которое надо толковать как-то не так, как оно сказано.
— Мне кажется, это очевидно, — ответила фея, и мне опять захотелось застонать. Но она не стала испытывать мое терпение и закончила: — С самого твоего приезда сюда ты стала соперницей Маниле. Покончи с ней — и я помогу тебе.
— Но Манила исчезла, — залепетала я, потому что это предназначение было еще невероятнее, чем спасение короля-оборотня.
Покончить с Манилой?! Покончить с упырем? С ведьмой?.. Я была в теплых меховых сапожках, но ноги совсем окоченели. И сердце захолодило.
— Именно, — фея похлопала меня по плечу, и сразу стало тепло, будто я посидела на солнечном взгорочке. — С упырем. С ведьмой.
— Ты требуешь от меня невозможного, — произнесла я с трудом. — Я всего лишь женщина, что я могу? Почему бы тебе не попросить об этой услуге какого-нибудь храброго рыцаря?.. — тут я осеклась и прикусила язык. Мне совсем не хотелось, чтобы Флёр-де-Фарин отправила Рэндела совершать подвиг убиения упыря.
— Сэру Эдейлу повезло, — сказала фея, и я сильно заподозрила, что она умеет читать мысли. — Он справился с новообращенной Летицией, но с Манилой он не справится. Человек — не справится.
«Вы не победите меня в своем теперешнем естестве», — вспомнила я слова Манилы, сказанные в замке Теней, и меня поразила страшная догадка.
— Ты все это предвидела, — сказала я, сжимая кулаки. — Ты знала, что она меня укусит… И допустила это!.. А теперь шантажируешь! Играешь моей жизнью!
Я бы бросилась на нее драться, но фея остановила меня одной только фразой:
— Я обещала твоей матери, что буду тебя защищать. Воинственный пыл тут же оставил меня.
— При чем тут моя мать? — спросила я взволнованно. — Ты тоже из рода дель Стрига?
— Нет, дорогая Кирия.
Мне почудилась насмешка в голосе феи.
— Но я покровительствовала твоей матери. Она использовала магию солнца, и часто призывала меня. Когда она спряталась в Санлисе, она знала, что ее сил не хватит надолго. И она оставила тебя. Как память своему роду, как последнее воспоминание. Это страшно, когда после тебя ничего не остается. Она попросила благословить тебя, и я благословила. Тебе многое дано, Кирия, и поэтому многое с тебя спросится.
— Я не понимаю…
— Пока не поймешь, но когда-нибудь потом, — пообещала фея. — Ну что? Мне ждать тебя через две недели?
— Почему — через две недели?
— Потому что столько ты сможешь сопротивляться упыриному яду, — сказала фея и поймала снежинку на меховую опушку плаща. — О, посмотри! Скоро начнется снегопад!
Я взглянула на небо, хотя мне было наплевать на снегопад, а когда посмотрела перед собой — женщина исчезла. На снегу даже не осталось ее следов. Были только мои следы — ведущие от ручья к незамерзающему озеру.
Заметавшись по берегу, я звала фею, но откликалось только эхо.
— Скажи хотя бы, где найти Манилу?! — крикнула я, уже зная, что ответа не будет.
Флёр-де-Фарин выдала очередную порцию загадок и предоставила смертным самим выпутываться из расставленных ею сетей.
Я вернулась к ожидавшим меня рыцарям и волку задумчивая.
— Что она тебе сказала? — бросился ко мне Рэндел.
— Как всегда — ничего определенного, — ответила я. — Не отвлекайте меня расспросами, прошу вас. Мне надо поразмыслить.
