В ставни снаружи заскреблись, и Рэндел вырвался-таки из кольца моих рук. Он попытался нашарить что-то на поясе, а потом от души выругался — да как! Я и подумать не могла, что благородные рыцари умеют ругаться, как конюхи.
— Потерял нож в клетке, — сказал он и огляделся. — У тебя есть что-нибудь? Кинжал, нож?..
— Только каминная кочерга, — подсказала я, переворачиваясь на живот, подперев голову, и наблюдая, как он мечется по комнате, надеясь найти в моей спальне хоть какое-то оружие. — Но сомневаюсь, что с кочергой у тебя будет достаточно бравый вид, чтобы обратить ведьму в бегство.
Он остановился посреди комнаты и подозрительно сказал:
— А ты такая спокойная…
— А что волноваться? — я хмыкнула. — Ведь сэр Раскел объяснил, что тут все — крепость против колдунов. Только не открывай ставень, очень тебя прошу. В прошлый раз Манила напустила на меня свои волосы…
— Волосы?.. — его чуть не хватил удар. — Это как — волосы?..
— Они у нее ползают сами по себе, — я уже не смогла сдержать улыбки, хотя все складывалось совсем не забавно,
— и уверена, что могут придушить, если дотянуться. Ты лучше успокойся и присядь. Сюда она все равно не пролезет, а утром уберется.
— И мне прятаться здесь до утра?! — вскипел он. — Ну нет. Я убил одну ведьму, прикончу и другую, — он ринулся к выходу.
— Стой! — крикнула я запоздало, но он уже отодвинул засов и распахнул двери.
Из коридора протянулась рука и схватила Рэндела за цепочку на шее, пытаясь вытянуть из комнаты. Я увидела, как на бледной коже схватившего сразу вспух красный рубец — как от ожога. Будь на месте Рэндела кто послабее
— уже оказался бы в коридоре, но рыцарь не сплоховал — в ответ схватил нападавшего и потянул в комнату.
Несколько секунд борьбы, и из-за косяка показалась белобрысая голова лорда Нобара — Рэндел крепко держал его одной рукой за волосы, а другой перехватил за запястье, стискивая все сильнее и заставляя бросить длинный тонкий кинжал. Пальцы лорда разжались, и кинжал упал на порог. Я бросилась под ноги мужчинам, но не успела схватить оружие — Нобар ловко отшвырнул его ногой в коридор.
Лица мужчин побагровели, оба упирались, как быки, но постепенно Рэндел затаскивал колдуна в рябиновую комнату, и тот зашипел от боли, на глазах покрываясь ожогами и язвами.
Схватить кочергу? Я метнулась к камину, но в это время мужчины упали на пол, и Нобар оказался сверху. Он отпустил цепочку и сдавил Рэнделу горло. В ответ Рэндел ударил его в висок. Швы на пораненной руке разошлись и кровь опять полилась. Лорд Нобар как-то странно мотнул головой — как собака, почуявшая горячий след, и этого хватило, чтобы Рэндел ударил его еще раз, сбросил и подмял под себя.
Кочерга!..
Я схватила кочергу, но остановилась.
И что с ней делать? Бить Нобара по голове?
Взгляд мой наткнулся на корзину для рукоделия, где лежали позабытые нитки для вышивания, иголки, крючки и… недоплетенное кружево. Я отшвырнула кочергу и схватила из корзины коклюшку — заостренную деревянную палочку с утолщением на конце. Упав на колени перед мужчинами, я с размаху ударила лорда Нобара прямо в глаз.
Раздался сдавленный стон, колдун дернулся всем телом, а потом затих.
Ставни еще раз содрогнулись от страшного удара, но выдержали, раздался женский визг — сначала громкий, а потом удаляющийся, и в замке Флёр наступила такая тишина, словно все его жители разом вымерли. За окном тоже было тихо — ни шороха, ни царапанья. Вдруг колдун потемнел, став из белокурого серым, и… рассыпался в прах.
— А, мразь!.. — сказал Рэндел, поднимаясь и отряхивая руки.
Он помог встать и мне, и обнял меня за плечи. Мы смотрели на кучу серой пыли и клочья ткани, которые были больше похожи на истлевший саван, чем на человеческую одежду.
— Дверь закрой, — сказала я, не поворачивая головы.
Не выпуская меня из объятий, Рэндел пинком захлопнул дверь.
— Думаешь, ведьма улетела? — спросил он.
— Ты же слышишь — за окном тихо, — ответила я. — Но можешь снова показать себя героем и высунуться проверить.
Мы помолчали. Открывать окно никому не хотелось, это точно.
В кучке праха лежала моя коклюшка. Рэндел пошевелил ее носком сапога и хмыкнул:
— Отличный удар. И кочерга не понадобилась. А разве принцессе не полагается упасть в обморок, когда нападают чудовища?
— Ты же знаешь, что я не принцесса.
— Не принцесса, — согласился он. — Королева. Моя королева.
Всё, что осталось от лорда Нобара, мы с Рэнделом подмели и высыпали в камин, а потом разожгли пару поленьев и до утра просидели на полу в моей спальне. Рэндел потягивал вино, потому что после всего пережитого вино пришлось очень кстати, а я сделала лишь пару глотков. Вино я никогда не любила, и теперь от выпитого кружилась голова, и стало жарко. Я надела новую рубашку взамен разорванной и запахнула халат, а так хотелось сбросить с себя всё и улечься на постели. Не одной.
— Так что напророчила тебе и твоему брату фея источника? — спросила я, осторожно касаясь его руки.
Он тут же сжал мою ладонь, но на большее не посягнул, лишь смотрел мечтательно, затуманенными пьяными глазами.
— Мне она сказала, что я встречу свою судьбу у ручья феи Кандиды в Санлисе, — сказал он.
— Ты ее видел?
— Кого?
— Да фею же.
Он покачал головой:
— Нет, только слышал ее голос над водой.
— И ты поверил? Хоть кто мог сказать тебе это. Та же Варла. Рэндел усмехнулся и взъерошил волосы:
— Знаешь, мне хотелось этому верить.
— Почему?
— У меня ведь нет никого кроме брата, — сказал он. — Отец так меня и не признал, мать давно умерла, Летицию я убил. И тут — меня ждет судьба. Даже не знаю, на что я рассчитывал. Приехал в Санлис, забрался в королевский сад в полночь, и вдруг вижу, как ты выныриваешь в лунном свете. Что это, если не судьба? Когда я тебя увидел… Ты шла так гордо, будто была не королевской дочерью, а сама была феей…
— Расскажи мне про Летицию, — приказала я, хотя от этого рассказа кровь во мне так и забурлила. — Король сказал, ты убил ее, когда она напала на твоего брата. И что она оказалась упырем.
— Так и есть, — Рэндел сделал еще глоток и посмотрел в потолок, запрокинув голову. — Она вдруг набросилась на Чеда, хотела вцепиться ему в горло. Жуткое зрелище — клыки с твой мизинец, с них капает слюна…
— И ты отрубил ей голову.
— Пришлось.
— Убил женщину, которую любил.
Он внимательно посмотрел на меня:
— Все это не имеет значения…
— Не имеет, когда дело касается твоего короля, — закончила я за него.
