— О, це тоби треба сходити, Карл Иваныч! Вы ведь теперь друзья с Першим секретарём. Вон он як за тоби заступився, тай дорогу ты в ЦК знаешь. Пойдёшь? — засмеялся-закашлялся завскладом.
— А что? Надо — схожу.
Глава 11
Событие шестое
Два студента сидят в университетской библиотеке и читают книги. Один у другого спрашивает:
— Ты что книгу вверх ногами держишь?
— А ты что, Фрейд, что ли?
— А при чем тут Фрейд?
— А где ты у книги ноги видел?
— Юрий… как вас по батюшке?
— Шмильевич, — чернявый и горбоносый молодой человек прилип к двери в кабинет. Нечасто попадаешь на приём к члену Политбюро и Первому секретарю ЦК.
— Да вы присаживайтесь, гражданин Айзеншпис: сейчас длинный и неприятный разговор будет.
Смотри-ка — не на краешек стула присел, а основательно эдак угнездился. Пётр ещё раз оглядел потенциального скаута. Ну чего — в крайнем случае, разочаруется в одном человеке, но вот предчувствие говорило, что выбор сделал правильный. Думал, кого послать за границу, чтобы был пробивной да предприимчивый. Вспоминал, кто потом всплывёт после и в период перестройки, и всех почти отбросил — либо молодые, либо сволочи конченые. Тут и вспомнил про Айзеншписа — из страны не удрал, кучу талантов в люди вывел. Один Цой чего стоит! А «Технология», а Билан? Умер, правда, рано — не увидел, как Дима Евровидение выигрывал.
— Знаете, что плохо, гражданин Айзеншпис? Вот я тоже кучу денег заработал — даже в тысячи раз больше, чем вы, и продюсеры мы оба. У вас — группа «Сокол», а у меня — «Крылья Родины». Только тратили эти деньги мы по-разному. Я детдома строил, заводы для страны покупал, колхозам помогал на ноги встать, а «Крылья» вон стране славу добывают. Вы же пьянки-гулянки устраивали, развалили этот самый «Сокол» именно из-за асоциального поведения. Хоть рубль в детский дом перевели? Или протез инвалиду войны купили? Лекарство умирающему ребёнку достали, используя свои связи, импортное? Нет. Просто паразит. Умный, предприимчивый паразит. Валюту купил, дороже продал — и в ресторан, кутёж закатывать, деньгами сорить, халдеям месячную зарплату на чай совать. Сволочь, в общем, последняя. Нет, государство тоже виновато — сделало из этой валюты фетиш. Ну, я с этим ещё поборюсь. Чтобы такие навозные жуки, как вы, Юрий Шмильевич, не появлялись, нужно разрешить свободное хождение валюты. Пусть разные сволочи их скупают, эти доллары, да лишние деньги аккумулируют. Государству вдвойне выгодно — взял мошенника, а у него всё заначенное аккуратненько в зелёные пачечки сложено. Ну да ладно — я вас сюда притащил не лекции по экономике читать и не к совести взывать, для этого менее занятые люди есть. Как думаете, гражданин Айзеншпис, зачем вас сюда привезли?
Молодой бизнесмен, мать его, затылок чесать не стал, и разводить руками — тоже.
— Видимо, что-то поручить хотите, что остальным советским людям непросто сделать — только вот таким жукам навозным.
— Рад, что мы договорились. Шучу! Самокритика — это чудесно, но повеселились, и хватит, — Штелле пересел за приставной стол напротив Айзеншписа. — Давай я тебя буду просто Юрой называть, а ты меня Петром Мироновичем, для экономии времени.
Кивнул, дальше подбородок почесал, а потом и пальцами по столу пробежался. Волнуется всё же.
— Хочу отправить тебя вместе с Альбертом Шестернёвым в Италию. В Рим. С вами будет ещё один человечек — сейчас его подбирают. Это будет журналист-международник, окончивший МГИМО и в совершенстве владеющий итальянским и английским. В Рим полетите вместе, и жить станете тоже вместе. Я там домик купил хороший недалеко от стадиона, где Альберт будет играть. Это Стадио Олимпико, или «Олимпийский» по-нашему. Там есть улица Фарнето недалеко — вот там и поселитесь. Два этажа, один — Шестернёву с семьёй, второй — вам. От посольства СССР в первое время будет машина с водителем, потом арендуете себе, или купите. Там видно будет. Переводчик этот будет вас учить итальянскому и английскому и помогать в твоей, Юрий, работе.
— Вы хоть скажите…
— Вот молодёжь! Вечно вы спешите. Конечно, расскажу — но сначала ещё чуть о плюшках. Понадобятся деньги. Вы будете устроены журналистами в газете «Известия», и ты, и тот кого найдут из МГИМО, но это для твоей работы — не деньги. На все расходы будете получать у атташе по культуре в посольстве необходимую денежку. Это мои личные, и если я узнаю, что они пошли не туда, куда надо, а на проституток или там дорогой коньяк — обижусь. Сейчас, конечно, не тридцатые годы, участь Троцкого или батьки Махно тебе не грозит. Просто у тебя найдут кило героина и посадят лет на пятьдесят. У них там за-ме-чательные законы! И ещё про блядей. Сифилис полностью излечить нельзя — только заглушить, и он передаётся по наследству. Лучше найди подругу, коммунисточку-зажигалку. Там в Италии сейчас модно быть коммунистом.
— А хотелось бы сходить хоть раз в публичный дом, — впервые улыбнулся Айзеншпис. Правая сторона поднялась чуть пониже левой. Некрасивая улыбка, не вызывающая расположения к человеку.
— Ну, сходите с журналистом. Предохраняйтесь только и не пейте ничего — ещё клофелином угостят. И предохраняйтесь, снова говорю! Но только раз, и потом — разгромную статью в газету, с подзаголовком: «Их нравы».
— Правда, что ли? — глаза квадратные.
— Конечно, правда! Это запретный плод сладок, а когда оно работа — то совсем другое отношение. Ладно, хватит о проститутках — больно много им внимания. Противно ведь! Все, кому не лень, лапали, заражали всякими гонореями и прочими молочницами. И хищными животными. Противно и страшно. Теперь о работе, — Пётр достал из стола шариковую ручку и листок бумаги. — Записывай. Я вам организую видеомагнитофон, сможете прямо на дому записывать с телевизора матчи чемпионата Италии в их высшей лиге. Аутсайдеров всяких не надо — из первой шестёрки. Кроме того, матчи, что будут проводиться в рамках Кубка Кубков и Кубка Чемпионов УЕФА. Плёнки раз в неделю будете передавать атташе по культуре в посольстве. Есть вопросы?
— Это ведь целые сумки, наверное, плёнок! Они кучу денег стоят.
— Правильный вопрос. Вот целыми сумками и будете передавать. Деньги он же вам на житье-бытьё и плёнки будет раз в неделю выдавать под расписку. Это не всё — магнитофон сам пишет, на кнопку давить много ума не надо. Вам надо стать своими в кругу тиффози — это итальянские футбольные болельщики. Но драться и крушить с ними витрины магазинов и кафе не нужно, а надо слушать и записывать, то, что они говорят о тактике и стратегии своих команд и соперников. Просто записывать пока — а вообще, вам с этим журналистом нужно тоже стать тиффози, начать разбираться в футболе. Ещё нужно выйти на так называемых скаутов — это люди, которые разыскивают молодые дарования и продвигают их, за вознаграждение, конечно, в хорошие клубы. Нам бы очень не помешало заполучить штуки три-четыре таких дарований, желательно, из бедных провинциальных семей. Даже не так: три-четыре в алма-атинский «Кайрат», и ещё столько же — в павлодарский «Трактор», для них лучше в провинции Больцано искать, там немцы сплошные живут. Лет пятнадцати-шестнадцати, в крайнем случае — семнадцати. Цель — ассимилировать их и сделать советскими людьми. Если вдруг у них будут родители-коммунисты и захотят тоже переехать — это вообще идеальный вариант. Вот тут и помогут тиффози — они варятся в этой кухне, всё знают лучше любых скаутов.
