Приблизившись, Ева улыбнулась, чувствуя себя так, словно ее представили Королеве.
– Так приятно с вами познакомиться, миссис Сейнт-Джон!
Взгляд голубых глаз скользнул по девушке, но узнавания в них не вспыхнуло. Ева крепко сжала колени, ощущая, что они вот-вот подогнутся от облегчения.
Представив Еву всем остальным, София показала ей жестом, что им следует сесть на небольшую кушетку возле миссис Сейнт-Джон.
– Я так счастлива, что вы здесь, – сказала мать Софии, когда горничная в форменной одежде принесла чай и гостям предложили маленькие пирожные. – Возможно, вы сумеете уговорить Софию исправить вырез на ее платье. Я пыталась объяснить ей, что он слишком глубокий для юной леди из приличной семьи, но она, кажется, пропустила все мимо ушей. Портниха оказалась совершенно бесполезна, учитывая то, сколько мы ей заплатили. Я просила ее поднять вырез, но она не сделала, как ей было сказано.
– Да она, скорее всего, даже не понимает правильную английскую речь, – заявила одна из женщин, чье имя Ева уже успела позабыть. – Радуйся тому, что она не оставила грязных отпечатков на белом шелке. Кто знает, в чем она копалась до этого!
Кусок пирожного застрял в горле Евы. Она попыталась протолкнуть его, глотнув чая. Трясущимися руками – так, что едва не уронила, – Ева поставила чашку на блюдце с чересчур громким стуком. Она почувствовала на себе три пары глаз, но смогла удержать улыбку на губах и сделать вид, что все нормально.
– С радостью посмотрю, – произнесла она, ища взглядом помощи у Софии. – Это легко можно исправить.
– Мама, ну что за вздор, – вмешалась в разговор София. – Вырез довольно скромный. Осмелюсь предположить, что Дэвида он не шокирует, а мне важно только его мнение.
Миссис Сейнт-Джон, потягивая чай, приподняла бровь, задержала ненадолго взгляд на Еве, а затем повернулась к дочери.
– Я не согласна. У тебя есть два достойных брата. И важно, чтобы твоя репутация не была запятнана, так как это плохо отразится на них. К слову, дочь леди Дункан, Аурелия, почтит нас своим присутствием за сегодняшним ужином. Я надеялась, что Грэм приедет вовремя. Я уже распорядилось, чтобы их именные карточки поставили рядом.
Леди Дункан – дама, чье имя Ева забыла, – улыбнулась, обнажив немного выступающие зубы.
– Было бы чудесно, если бы наши семьи объединились через этот брак, не правда ли?
– Несомненно, – согласилась миссис Сейнт-Джон, и ее взгляд снова переместился на Еву.
Словно предвосхищая дальнейшие расспросы, София резко поднялась.
– Леди, прошу нас извинить, у нас еще столько дел.
Ева тоже встала и, попрощавшись со всеми, вышла вслед за Софией из комнаты. Они не останавливались, пока, пройдя по нескольким коридорам, не вошли в пустую комнату.
– Ты в порядке? – озабоченно спросила София.
– Да, все хорошо. Спасибо, что спасла меня.
– На самом деле это я должна тебя благодарить за то, что ты спасла Грэма от такой, как Аурелия Дункан. У нее материнские зубы и пустая голова. Грэм избегает ее с самого ее дебюта два года назад, когда наши матери начали сводить их. Мне кажется, это одна из причин, почему он поехал в Бирму.
Ева припомнила слова Грэма о причине такого далекого путешествия. Про что-то общее между ними. Про жажду стать кем-то бо́льшим, чем от нас ждут остальные.
– Возможно, – сказала вместо этого Ева.
– Так гнусно получилось, правда? – спросила София.
– Гнусно, но я пережила это. И все уже закончилось.
– Так и есть. А теперь предлагаю подняться наверх и отдохнуть перед тем, как к ужину прибудут остальные гости. Их будет немного, так как отец все еще болен, но мне нужно будет хорошо выглядеть. Приедут родители и сестра Дэвида, они будут от тебя в восторге. Позабочусь, чтобы тебя посадили с ними рядом. Я не могу поменять твою карточку с карточкой Аурелии, иначе мама заподозрит неладное. А ты ведь знаешь, что Грэму кроме тебя больше никто не нужен.
Ева кивнула.
– А Дэвиду – только ты.
На щеках Софии расцвел премилый румянец.
– Значит, мы в хорошей компании.
Они взялись за руки и, выйдя обратно в коридор, прошли мимо горничной, которая, стоя на коленях возле разбитой вазы, собирала воду и осколки. Ева хотела улыбнуться ей, но остановилась, когда заметила, что София прошла мимо с таким видом, словно там вовсе никого не было. Отведя взгляд, Ева поспешила вслед за подругой, и ей казалось, что звук щетки преследовал ее до тех пор, пока София не закрыла за ними дверь.
* * *
Мистер Сейнт-Джон на пятничном ужине отсутствовал. Грэм занял его место во главе стола, так как Уильям проходил подготовку в Королевских ВВС и пропускал все свадебные выходные. Грэму и Еве не удалось поговорить, а Аурелия завладела его вниманием в течение всего ужина, но как только заиграл оркестр, Грэм пригласил Еву на первый танец, за что заслужил осуждающий взгляд матери.
Ева надеялась, что миссис Сейнт-Джон отвлечется на других гостей и не заметит, как Грэм смотрит на нее. Не то чтобы это имело какое-то значение. Пока она в объятиях Грэма, ничто вообще не имело значения.
Двери на террасу были открыты, позволяя танцорам вальсировать и снаружи и внутри бального зала. Грэм под мелодию Begin the Beguine вывел Еву из зала, и они продолжили танцевать на террасе. Звуки оркестра и теплый ночной воздух ласкали ее голые плечи.
Ева улыбнулась ему.
– Я скучала по тебе. Можно тебя спросить, чем ты занимался во Франции?
– А разве недостаточно знать, что я скучал по тебе?
– На сегодня достаточно. Просто невыносимо быть без тебя, зная, что ты где-то далеко. А по ночам тяжелее всего.
Его глаза блеснули в лунном свете.
– Даже когда тебе снится, что мы вместе в нашем доме у моря?
– Даже тогда, – прошептала она. Она положила руки ему на плечи, чтобы притянуть его поближе. Он поморщился, и она отстранилась.
– Что-то не так?
– Нет, все в порядке. Просто небольшая авария. Ты знаешь этих французов – никогда не смотрят, куда едут. – Он улыбнулся, но его глаза скрывала темнота. – Небольшой синяк, вот и все.
– Слава Богу, – проговорила Ева, вдыхая его запах. – Невыносимо знать, что тебе больно.
– Я знаю. Обещаю, в будущем буду очень осторожен.
Звуки оркестра стихли, но они продолжали кружиться под собственную музыку. Они танцевали на краю пропасти, и Ева была готова ринуться вниз.
Когда он тем же вечером пришел к ней в комнату, она ждала его в темноте, а полная луна светила через окно, окрашивая ее кожу перламутровым светом. Она бросилась к нему, и он поднял ее на руки.
– Я не мог лечь спать, не пожелав тебе спокойной ночи, как положено, – сказал он, покрывая ее шею и губы поцелуями.
