В конце добавьте ободряющие эпитеты о ребенке: что он справится, что он разумный и чуткий, что вы верите в него.
Глава 15
«Синдром отчуждения». SOS для родителей, психологов, юристов и психиатров
Ребенок, окруженный враждебностью, — учится видеть врагов. Ребенок, окруженный злостью, — учится причинять боль.
Лиз Бурбо, философ, психолог
Выше я писала про ситуации, когда «ребенка настраивают против».
Еще раз обобщу:
1. Первый вариант — это ошибки восприятия у родителей и действия, исходящие из этого ошибочного понимания.
2. Второй вариант — действия манипулятора, которые создают раскол между ребенком и вторым родителем.
3. Третий вариант — феномен отчуждения родителя.
Сейчас поговорим о самом тяжелом, третьем, раскладе — феномене отчуждения родителя. Его алгоритмы во многом схожи со вторым вариантом, но масштаб «военных действий» агрессивного бывшего и враждебность детей максимально велики.
Дети, подвергшиеся синдрому отчуждения, искренне ненавидят второго родителя, считают его исчадием ада, человеком без единого достоинства. Дети амнезируют (забывают) все хорошее, что связывало их с родителем, уверены, что ничего хорошего никогда не было.
Дети с синдромом отчуждения ведут себя жестоко по отношению ко второму родителю и не испытывают вины за это. Такие дети не заинтересованы в том, чтобы услышать точку зрения родителя-жертвы. Никакие логические доводы на такого ребенка не действуют. Поразительно, но все это может развиваться на фоне прекрасных отношений с этим родителем до момента появления синдрома.
Открыл данный феномен детский психиатр и судебный эксперт Ричард Гарднер, который работал с семейными конфликтами на протяжении нескольких десятков лет. Суть феномена заключается в том, что один родитель программирует ребенка посредством собственной ненависти к другому родителю. Как правило, инициатор ненависти — опекающий родитель. Благодаря его действиям любовь ребенка к другому родителю заменяется презрением, ненавистью и жестокостью. Цель действий — полностью уничтожить эмоциональную связь ребенка со вторым родителем.
Родитель-провокатор оказывает психологическое давление на ребенка, чтобы тот плохо отзывался о втором родителе. В ход идут манипуляции любого калибра: от ласк и подарков до избиения, запугивания, шантажа, объективного влияния.
При таком раскладе бессмысленно спрашивать ребенка: «С кем ты хочешь жить?», «Кого ты любишь?» Ребенок является заложником давления и объективной власти взрослого, и для того чтобы психологически выжить, он будет говорить «что положено».
По существу, процесс отчуждения — это изощренное методическое эмоциональное насилие. Приобщая ребенка к действиям по психологическому уничтожению второго родителя, родитель-индуктор «привязывает» ребенка к себе так же, как провокатор вкладывает нож в руки сомневающегося с твердым: «Добивай!» И тот, кто добивает, вынужден оправдывать свои действия якобы справедливостью наказания. У него просто нет другого выхода.
Если говорить клиническими терминами, синдром отчуждения родителя — это вариант патологической адаптации к осознанному (или неосознанному) манипулированию родителя-индуктора. И когда психолог сталкивается с подобной ситуацией, ему необходимо изучить личностные особенности не только самого ребенка, но и каждого родителя, что технически возможно только при проведении комплексной психолого-психиатрической экспертизы участников судебного процесса.
Скульптура, точно отражающая состояние эмоционального заложника
Расстройство личности отчуждающего родителя редко видно невооруженным глазом, в 99 % случаев требуется клинико-психологическая диагностика. Самые тяжелые случаи отчуждающего поведения (например, наговор о сексуальном злоупотреблении ребенком) связаны с расстройством личности родителя-манипулятора или психическим заболеванием.
У ребенка, который живет с родителем-провокатором, часто наблюдаются невротические симптомы, тревожные состояния, страхи, проблемы поведения, депрессия, соматические симптомы, может развиваться краевая психопатия.
Исследования выросших детей, оторванных от одного из родителей по причине отчуждения, показали, что у них навсегда сохранились следующие личностные качества:
• склонность к депрессии и депрессия как таковая;
• низкая самооценка;
• чувство вины;
• недоверие к себе и окружающим, неуверенность;
• проблемы с партнерами во взрослой жизни.
Анализ, проведенный д. п. н., судебным экспертом по детско-родительским отношениям Эми Бейкер, показал, что во взрослой жизни сами отчужденные дети также были «отрезаны» от собственных детей своими партнерами.
Я делаю из этого вывод, что усвоенный в детстве паттерн зависимости (от родителя-индуктора) вынудил этих людей создавать союзы с партнерами-манипуляторами, имеющими потенциал к отчуждающему поведению. В результате они вторично стали жертвой синдрома. (Мой вебинар, посвященный теме отчуждения от родителя, можно посмотреть на моем YouTube-канале
[5]; длительность — 1 час.)
Как правило, родитель-провокатор синдрома имеет личностное расстройство, другими словами, является психопатической личностью (пользуясь старой терминологией). Однако, как показывает практика, до развода он мог вести себя полностью адаптивно и удовлетворительно. Это не вполне вписывается в привычное понятие «психопат», чей рисунок поведения должен угадываться и раньше (конфликтность, периодическая социальная дезадаптация, трудности поддержания отношений, аффективно-обусловленное мышление). Но налицо другие черты психопатичной личности: использование другого родителя (и своего ребенка) без сочувствия, без угрызений совести, без сожалений. Игнорируя потребности своего ребенка в развитии, родитель-манипулятор решает свои эмоциональные задачи: причинить максимальный вред бывшему партнеру любым способом и обустроить себе комфортную жизнь.
Я уже описывала выше, что пострадавший родитель должен максимально стараться развивать самостоятельное мышление у ребенка, задавать ему вопросы, апеллирующие к критической оценке, в то время как отчуждающий родитель стремится максимально задушить способность ребенка самостоятельно мыслить и принимать решения. Он требует чрезмерной привязанности к себе, использует эмоциональный шантаж и делает все возможное, чтобы подчинить волю ребенка (формирует эмоциональную зависимость). В результате личность ребенка инвалидизируется (усиливается ощущение собственной беспомощности и никчемности).
