В этот момент у человека потекли слезы. Похоже, он до этой секунды не осознавал, как давно испытывает хронический стресс.
Избегая правды, мы вытесняем свои чувства, подавляем их, потому что так легче. Но за это все равно приходится платить. На подавление негативных чувств, опасений, обид уходит огромное количество сил. Это убивает тонус, работоспособность, настроение, жизненный настрой. И хотя кризис развивается с важного момента, который сложно не заметить и выкинуть из головы, мы предпочитаем делать вид, что нам не больно, не замечать проблемы, когда нас «откусывают по чуть-чуть». Как говорится, «семья важнее».
Нередко приходят женщины именно с такой проблемой: «Стала раздражительной, вялой, тусклой, сплю плохо, а почему — не знаю. Вроде все хорошо. Но все раздражает». Это значит, что человек испытывает хронический стресс (а может, и депрессию), но не знает об этом.
И когда появляется смелость посмотреть фактам в глаза, признать обоюдную ответственность за, быть может, ошибочные решения и потерянные перспективы, тогда появляется возможность диалога. Это само по себе снижает накал страстей. В противном случае мы считаем, что в разводе виноват только один человек, а это сильно влияет на принятие решений, в том числе и в отношении ребенка.
Есть такая поговорка: «Танго танцуют двое». Всегда хочется думать, что в разводе виноват другой, и далеко не сразу и не всем удается понять, какова была его роль в этом танце. Кроме того, травма самолюбия запрещает признать собственное фиаско и провоцирует на агрессивную самозащиту — уязвленное Я требует отмщения и восстановления. И здесь все идет в ход: и обвинения, и перетягивание детей, и дележка имущества, а также требования и запреты, манипуляции и агрессивные стычки.
Защищаясь от правды, родители травмируют детей еще больше, потому что перестают быть чувствительными к их нуждам. А ведь именно грамотная забота так необходима детям в период растерянности и стресса. Но практика показывает, что взрослые часто не только не знают, как правильно поддержать детей в этот период, но и не имеют сил, чтобы оставаться достаточно внимательными к тому, что происходит с детьми.
Вывод: найдите смелость признаться себе, что жизненный проект рухнул и нужно найти силы поставить точку.
Стоит признаться, что у всех участников есть своя доля ответственности за ситуацию. Это сэкономит силы и избавит от необходимости болезненно защищаться.
Глава 2
Осознать защиты. Почему необходимо отличать свои желания от потребностей ребенка и к чему приводит подмена понятий
Люди не хотят слышать правду, потому что не хотят, чтобы их иллюзии разрушились.
Фридрих Ницше, философ
Родители уверены, что ребенок страдает больше всего оттого, что любимые папа и мама не живут вместе. Но они ошибаются. Больше всего ребенок страдает оттого, что родители воюют друг с другом. Именно это вызывает самые тяжелые переживания и драматически влияет на дальнейшее развитие его характера.
Я каждый месяц консультирую 4–7 новых семей в разводе и часто наблюдаю, что в период собственных острых переживаний родители перестают учитывать интересы ребенка, ведомые лавиной собственных негативных эмоций. С переменным успехом взрослые борются со своей яростью, обидой, болью и разочарованием — эта работа забирает 90 % психических сил. В таком горячем котле любому человеку сложно увидеть и распознать, что на самом деле творится с ребенком. Сложно вникать в детские переживания. Сложно вообще иметь дело с детской болью.
Находясь в смятении, взрослые часто путают свое мнение с реальным положением вещей. Вот типичный диалог в кабинете специалиста.
Психолог: «Не вмешивайтесь в отношения ребенка с отцом. Ребенку не будет полезно, если вы станете запрещать ему видеть отца».
Мама: «Но я и не вмешиваюсь. Это отец все портит сам. Только подумайте: после того как сын возвращается от папы, он перестает меня слушаться и говорит мне неприятные вещи. Отец настраивает ребенка против меня. Разве это я вмешиваюсь? Я только вынуждена принимать ответные меры».
Часто родителям кажется, что они, принимая какое-то послеразводное решение, действуют из интересов ребенка. И их сложно упрекнуть в этой ошибке, ведь накопленные эмоции, возникшие опасения, собственная боль и необходимость защищаться — все это очень сильно влияет на мышление и на собственную аргументацию.
Моя обширная практика работы с семьями в до- и послеразводной фазе показывает, что в 90 % случаев логика поведения взрослых в этот период определяется прежде всего не здравым смыслом и не заботой о защите ребенка, а личными неосознанными мотивами, накопленными эмоциями и опасениями. В период развода людьми руководят чувства, как бы некоторым ни казалось иначе. И порой эти чувства и желания управляют людьми без их ведома. Нет, родители, пришедшие на консультацию по поводу развода, не обманывают меня, они искренне не знают о тех вытесненных эмоциях, от которых сами защищаются (и которые, соответственно, руководят их поведением). Беда в том, что в этой войне дети волей-неволей становятся разменной монетой.
Буквально сегодня звонила клиентка К. и просила о встрече, потому что отец все-таки увез ребенка силой и теперь не дает бывшей супруге видеть общего сына до суда. За это короткое время отец старается настроить ребенка, чтобы тот захотел жить с ним и выразил это желание в суде.
То, что, инструктируя ребенка определенным образом, папа ставит сына на передовую конфликта, т. е. фактически «режет его пополам», не останавливает отца. На войне все средства хороши и любое оружие идет в ход, но как при этом продолжать считать себя хорошим человеком? Как отцу сохранить положительное представление о самом себе?
Очень просто. Выбрать те аргументы, которые его успокоят, и не заметить тех аргументов, которые вызовут у него сомнения. Этот феномен мышления называется когнитивный диссонанс, когда человек в угоду своим мотивам избирательно относится к выбору фактов, выстраивая удобную логическую цепочку.
Но подмена понятий и выбор происходят бессознательно и поэтому являются, по сути, самообманом. Например, тот факт, что для сына насильственное изъятие из привычной среды и «накачка» его перед заседанием суда на свой лад являются травмой, — этого лучше не замечать (защита по типу «отрицания»); об этом лучше не думать (защита по типу «вытеснения») и вообще обесценить этот факт (защита по типу «рационализации»): «Не говорите ерунды, вы накручиваете проблему. Сыну будет лучше со мной. Бывшая жена сама виновата — я должен был забрать ребенка».
Самообман нужен, чтобы избежать лишней тревоги по поводу того, что поступки не стыкуются с самооценкой или общественным мнением. Также самообман нужен, чтобы избежать боли и ответственности за вину перед ребенком.
Конечно, так поступают не только отцы! Матери также являются заложниками искаженного мышления в момент разводного кризиса. Когнитивный диссонанс — прекрасный способ утешить себя, когда тревога зашкаливает. А тревоги в кризисе развода очень много.
