Но сегодня у него не было на то настроения. Лучше остаться здесь и разобраться с бумагами… Сайф включил компьютер.
И увидел это.
Он не знал, в чем дело. Наверное, в его компьютере даты выглядели какими-то другими… или это происходило в его голове? Потому что здесь даты обозначались на английском, а не на арабском? Или потому… и при этой мысли Сайф нервно сглотнул, – потому, что он теперь постоянно думал на английском? Ему даже сны снились на английском, иной раз Сайфу снилось, что его родные не могут его понять, а он кричит на них, требует, чтобы они приехали, но они не едут только потому, что он уже не умеет говорить на том единственном языке, который они знали. Это всегда был кошмар, и Сайф просыпался в слезах, на влажной наволочке, он не просто плакал, он рыдал, как никогда прежде, и снова и снова вспоминал, что его кошмар слишком похож на правду. Он ведь до сих пор не знал, что случилось с его семьей.
Но теперь, посмотрев на экран, он осознал… Он пропустил это. Вот что крылось весь день в глубине его ума.
Подъемные жалюзи на окне, с которыми Сайф до сих пор толком не освоился, были, к счастью, опущены. Сайф встал и запер дверь, хотя и знал, что ему не положено запирать ее изнутри. И еще раз окинул взглядом кабинет. Утренний прием закончился, а дневной должен был начаться лишь в четыре часа.
Потом он отодвинул подальше стопку медицинских карт, сжался за кушеткой для осмотра и зарыдал, стараясь приглушить звуки и понимая одновременно, что это очень странно.
Эшу, его младшему сыну, сегодня исполнилось шесть лет. Именно сегодня. Или должно было исполниться… Сайф даже этого не знал. Ничего не знал.
А он забыл об этом дне. И тут снова все стало казаться ему безнадежно невыносимым.
Глава 9
– Ну-у-у… Еще поцелуйчик!
– Финтан!
Флора сидела за столом, пытаясь разобраться в счетах кафе, и слушать болтовню Финтана по телефону ей казалось нестерпимым.
– Гомофобка! – откликнулся Финтан, совершенно не чувствуя себя виноватым.
– Я показухофобка! – огрызнулась Флора. – А ты рисуешься!
– У нее просто критические дни, – сообщил Финтан в телефон. – Ну, не знаю. В общем, что-то женское.
– Финтан! Хэмиш, отбери у него телефон!
Хэмиш, сидевший в углу, явно обрадовался такой перспективе, но Финтан погрозил ему пальцем.
– Ладно, пожалуюсь папе… – Флора огляделась. – А где он?
Эк не дремал, как обычно, в своем кресле. И Брамбл куда-то подевался.
Флора каждый раз начинала беспокоиться, когда ее отец куда-то уходил. Она встала, отодвинув счета и пытаясь убедить себя, что ей необходим перерыв, – но на самом деле потому, что в счетах не было ничего хорошего, – и отправилась размять ноги.
– Колтон передает привет! – весело крикнул ей вслед Финтан.
Флора, наверное, хлопнула бы дверью, если бы та не перекосилась слишком сильно.
Она нашла отца на переднем дворе фермы. Эк стоял, прислонившись к каменной стене перед своим владением, там, где начиналась подъездная дорога. Вид отсюда открывался прекрасный: низкие тучи на бесконечном небе, под холмом – мощеные улицы Мура, а дальше – пляж. Эк ничего не делал. Флора подумала, что он принадлежит к последнему поколению, которое чувствует себя довольным, ничего не делая, – эти люди не терзают в руках телефоны, а могут просто стоять, выжидая, наблюдая…
Когда Флора была маленькой, отец обычно курил самокрутки, но это осталось в далеком прошлом. Красноватое лицо Эка было абсолютно спокойным и неподвижным, он созерцал тот единственный мир, который знал всю свою жизнь.
Брамбл сидел рядом, колотя хвостом по булыжникам.
– Привет, девица, – сказал Эк.
В его голосе по-прежнему звучал древний акцент его родины.
– Папочка…
Эк улыбнулся.
– Что, Финтан тебе надоел? – спросила Флора.
– Ох, Флора… – вздохнул Эк. – Ты же знаешь…
Флора внимательно посмотрела на него.
– Не считай меня каким-то доисторическим динозавром, – попросил Эк.
– Я не считаю, – покачала головой Флора.
Так оно и было. Она скорее думала об отце как о некой скале, глубоко вросшей в землю, несдвигаемой, надежной и крепкой.
– Просто… все это слишком новое для меня… все это.
– Понимаю, – кивнула Флора.
– А как ты думаешь, они поженятся?
Такое не приходило Флоре в голову. Она ощутила нечто вроде укола, когда сообразила, что Финтан, пожалуй, сыграет свадьбу раньше, чем она.
– Не знаю, – ответила она. – Мы, вообще-то, об этом не говорили.
– Я имел в виду, что, пожалуй, твоей матушке это показалось бы правильным. – Бледно-голубые глаза Эка уставились на горизонт. – Ну ты ведь понимаешь… Как бы отнеслись к этому прежние люди?
Флора пожала плечами:
– Наверное, в наше время ты можешь найти столько старых семей, в которых есть геи, что ты и не представил бы.
– Ты правда так думаешь?
– Да, ты бы удивился.
– Я и так удивлен, – покачал головой Эк. – Все было гораздо проще, когда мы с твоей мамой были молодыми.
– Для вас проще, – возразила Флора. – А для других людей такое было бы невозможным.
– Ну да, ты права. – Эк снова вздохнул. – Мне просто хочется, чтобы все вы были счастливы.
– Ну, – напомнила ему Флора, – Финтан как раз самый счастливый из всех нас.
Эк вскинул брови:
– Да, полагаю, это так.
Они оба увидели Иннеса и Агот, которые поднимались по холму от причала парома. Агот подпрыгивала на ходу. Со своими почти белыми волосами девочка выглядела точь-в-точь как новорожденные ягнята, резвившиеся на лугу.
– Этой девочке нужны и мать, и отец, – сказал Эк.
Нам всем они нужны, подумала Флора, но оставила эту мысль при себе. Поцеловав отца в щеку, она пошла навстречу Иннесу, чтобы попросить его помочь ей разобраться со счетами.
Иннес так и сделал, но результат оказался в высшей степени неудовлетворительным, и Флора убедилась, что совсем плохо справляется с делом.
Глава 10
Колтон приехал на один вечер – только на один! – и не привез Джоэла. Этого и следовало ожидать.
Он прилетел в четверг, выглядел стройным и слегка исхудавшим от напряженной работы и тем не менее устроил в «Скале» роскошный ужин для всех, и все они пришли и отлично провели время. Хэмиш пытался поговорить с Катрионой Микин, которой было пятьдесят шесть, если не больше, и которая служила барменшей на полставке и возлюбленной для желающих на полную, она была милой, доброй и теплой. И Хэмиш выглядел невероятно довольным, когда преуспел в своей затее.
