– А как там Сайф? – спросила Флора.
Такой вопрос она могла задать только после пары бокалов вина.
– Ужасно разволновался, когда увидел кита, – пожала плечами Лорна.
– Ох, боже, они же не вернулись? – нахмурилась Флора.
Ее бабушка постоянно говорила, что умеет общаться с китами, – это было частью нелепой старой семейной легенды о том, что все женщины в их роду – селки, что они вышли из моря и должны будут вернуться туда. Флора не обращала на это внимания. Но отчасти в этом крылась и правда: во всяком случае, Флора ощущала духовное родство с огромными существами и тревожилась за них, когда им грозила опасность.
– Ну а в остальном… – вздохнула Лорна. – Все как всегда. Ему грустно. Туманно…
– Он в каком-то тумане?
– Нет, ему грустно из-за тумана… Он говорит, что и в Дамаске зимой по-настоящему холодно, но… Могу процитировать его слова: «В десять утра не увидишь собственной руки, если вытянешь ее перед собой».
– А мне нравится, – усмехнулась Флора. – Природа словно велит тебе укрыться в доме, жевать печенье и долго-долго спать.
– Я ему так и сказала, – кивнула Лорна. – А он заявил, что решил прописать витамин D буквально всем на острове. Похоже, он еще не освоился с правилами Министерства здравоохранения.
– А как насчет новостей о…
– Я надеялась, что он мне расскажет, – поморщилась Лорна. – Но то, как он смотрит на море… ну, то есть… Он ведь должен был уже что-то узнать к этому времени?
– Да ведь там такая неразбериха! Боже, бедная его семья… А что, если… если они погибли? Ему сообщили бы?
– У него… у него два сына, ты знаешь, – грустно сказала Лорна. – Два мальчика. Одному из них десять лет. А в таком возрасте… если их захватили… Ты ведь знаешь, пленных мальчиков сразу начинают тренировать, учить сражаться. И ничему больше.
Флора кивнула. Даже вообразить было невозможно, как мучается их высокий вежливый терапевт. Флора подумала, что Джоэл и Сайф могли бы найти общий язык, но когда они познакомились, то почти не разговаривали.
– Боже! – вздохнула она. – Мне даже думать об этом тяжело. А как тебе кажется, что он делает вечерами в выходные?
А Сайф, в двух километрах от них, занимался тем же, чем всегда по субботним вечерам, хотя, будучи врачом и клиницистом, твердил себе, что делать этого не следует. Когда-то – ох, так много-много лет назад – у Амины был свой аккаунт на «Ютубе», и они загрузили туда коротенькие фильмы о мальчиках для их бабушек и дедушек. Правда, бабушки и дедушки с обеих сторон понятия не имели, как пользоваться Интернетом, так что занятие было бессмысленным. Фильмов было два – третий день рождения Ибрагима и четвертый день жизни Эша. Первый фильм длился тридцать девять секунд: смущенный, серьезный Ибрагим задувает свечи, его длинные ресницы бросают тени на щеки. К крайнему разочарованию Сайфа, сама Амина скрывалась за камерой. Он слышал ее голос, ободряющий и веселый, но не мог видеть ее лица.
Центром второго фильма был Эш, его младенческое личико – просто пищащий младенец… И на одно мгновение там появлялось лицо Амины, а потом камера отворачивалась от нее… как… почему он так сделал? Но он же был уверен, что сможет видеть это лицо каждый день всю оставшуюся жизнь. Что он натворил… Сайф снова и снова просматривал запись. Потом мельком глянул на счетчик просмотров. Четыре тысячи девятьсот сорок раз. Эту привычку следовало оставить. Но Сайф понятия не имел, как это сделать.
– Расскажи мне еще о китах.
Флора снова наполнила их бокалы и постаралась увести разговор от мальчиков, потому что сейчас это казалось опасной территорией.
– Я же не знаю, какой это вид, – возразила Лорна.
– О, мой бог! – воскликнула Флора. – И ты еще называешь себя учительницей?
– Мы же не все – морские существа в человеческом теле, – ответила Лорна.
Флора улыбнулась, но на ее лице отразилась задумчивость.
– Мне не хочется, чтобы еще один выбросился на берег, – сказала она. – Это так ужасно… Иногда нам везет, но иногда…
– Знаю, – согласилась Лорна. – Наверное, море становится слишком теплым для них.
– А ты уверена, что не рассмотрела его как следует?
– Разве это важно? Похоже, у него было что-то вроде забавного рога.
– Правда?!
– Ну да, на носу. А может, он просто как раз глотал что-то такое… торчащее.
Флора ждала, пока медленно загрузится Интернет и они увидят изображение нарвала – большого кита с чем-то похожим на рог единорога на морде.
– Похож на этого?
Лорна всмотрелась:
– Нар… что? Они и вправду существуют?
– О чем ты? Существуют ли? Конечно существуют! Откуда, по-твоему, взялся шотландский символ – единорог?
– Ну, я никогда об этом не думала, – призналась Лорна.
– И чему только в наше время учат в школах? – с усмешкой проворчала Флора. – Единорог. На флаге унии. Лев и единорог. Три льва на груди Англии. Единорог для Шотландии, так написано в древних текстах.
– Так это то, что я видела недавно? – удивилась Лорна.
– Это именно то, что ты недавно видела. Невероятно, просто невероятно редкий кит!
– Значит, это хорошая примета?
Флора немного помолчала.
– Мифы говорят… ну… в общем, мнения разделяются. Может быть и так и эдак.
– Не верю в удачу! – заявила Лорна.
– Не думаю, что твоя вера или неверие имеют значение, – сказала Флора. – Но нам все равно лучше предупредить береговую охрану и китовую спасательную службу. Нарвал – существо особенное.
– Ладно-ладно, любительница разговоров с рыбами.
Они снова наполнили бокалы, включили какой-то фильм, прикончили сырно-луковый хлеб и почувствовали себя настолько довольными, насколько могут себя чувствовать две девушки в субботний вечер.
Глава 8
Обычно Сайф радовался тому, что работа отвлекала его после одиноких выходных, но на этот раз выдалось в особенности нелегкое утро. Старая миссис Кеннеди мучилась бурситом. Лист ожидания на операцию на материке превышал восемнадцать месяцев, но она ведь могла и за неделю получить свое, частным образом. Миссис Кеннеди владела небольшой фермой и четырьмя коттеджами для туристов. Сайф не мог ей объяснить, что с учетом оставшейся ей жизни восемнадцать месяцев займут чуть ли не основную часть этого остатка и что пора начать тратить деньги.
– Ох, не хочу я быть источником беспокойства, – твердила она.
– Но разве беспокойства не станет меньше, если вы сможете нормально ходить, миссис Кеннеди?
Лорна как-то раз сказала ему – к немалому удивлению Сайфа, – что обычный тембр его голоса может казаться местным агрессивным, в особенности старикам, которые насмотрелись американских фильмов, где любой, кто похож на выходца со Среднего Востока, автоматически становится террористом. И хотя Сайфа это крайне раздражало, он постарался смягчить свой голос и подражать мягкому напевному выговору островитян. И теперь его английский превратился в некую странную и удивительно красивую смесь двух акцентов, похожую на музыку. Лорне нравилось его слушать. Но когда Сайф был расстроен, в его голосе снова прорывалась резкость.
