Я позвонил Трунову и задал вопрос: с какой целью в прессу была слита вся информация?
Ответ был довольно странным. Из него явствовало, что, во-первых, он так решил, во-вторых, получил такие указания от клиента, в-третьих, в этом нет ничего страшного, в-четвертых, это правда.
Утром дорогой моему сердцу клиент вернулся в Москву.
Вместе с коллегой Мариной Дубровской, продюсером певца и самим Киркоровым мы совещались полдня. К двум часам Филипп встал и сказал, что единственный выход, который он видит в создавшейся ситуации, — это обращение в правоохранительные органы по факту вымогательства. На мой взгляд, певец был абсолютно прав.
Еще через час заявление было принято, и вся операция уже шла под диктовку профессионалов.
Мы договорились с французом и его юристом, что встреча произойдет в одном из отделений Сбербанка. К этому времени в страшной спешке удалось собрать наличными только сто тысяч евро. Но самое интересное было впереди.
Первыми на встречу приехали мы с Мариной. Буквально через пять минут к банку подъехал Дидье Маруани с огромным охранником и, как мне показалось, с внучкой, но в результате выяснилось, что с любимой. Нам отвели отдельную переговорную, и мы стали ждать Филиппа и Трунова. Оба появились с опозданием на пятнадцать минут. Филипп — потому что искал по всей Москве наличные, Трунов — потому что… скоро узнаете.
Когда Киркоров достал пачку в сто тысяч евро, поднялся скандал.
— Где миллион?! — кричал француз. — Зачем мне эти копейки?!
— Я говорил, что вас обманут! — вторил ему Трунов. — Вы мне не верили! Но ничего, мы все равно добьемся своего!
Чего «своего», было пока не ясно.
Излишне говорить, что полиция слушала и слышала все, что происходило в комнате Сбербанка, и еще через пять минут после требований выдачи миллиона евро на повышенных тонах двери открылись для ожидаемых одними и неожиданных для других гостей в форме и штатском.
Трунов и Маруани были задержаны по заявлению Киркорова о вымогательстве миллиона евро.
Марину и меня попросили покинуть помещение, пообещав связаться с нами в ближайшее время.
Мы вышли на улицу. Ничего не подозревающая Покровка жила своей полувечерней жизнью.
Неожиданно из стоящего напротив входа маленького автобусика выскочили несколько человек с камерами и начали нас снимать.
— Скажите, Киркоров уже выплатил миллион евро Маруани? Вы подписали договор признания? Филипп сознался, что занимался плагиатом?
Мы просто вросли в тротуар.
— Кто вам сказал эти глупости?
— Адвокат Трунов пригласил нас осветить это событие. А что такого — общественность должна все знать! Так Киркоров признался или нет?
Удивительная вещь конфиденциальность… Каждый понимает ее по-своему. Но какое это все-таки счастье, что Филипп не поддался на провокацию, не испугался шквала обвинений в свой адрес, мужественно все перенес и с честью вышел из ситуации.
Маруани и Трунов провели в полиции всю ночь.
Все новостные порталы взорвались новостью о задержании француза.
Куда только не жаловались Трунов и Маруани на приключение того вечера и бессонной ночи. Им было отказано везде. Полностью и категорично.
Почти два года спустя Маруани сменил адвоката. Новый адвокат заявил, что не понимает, почему Трунов подал заявление в Мосгорсуд. На это сам Трунов сообщил журналистам, что все было согласовано с клиентом. Кто из них говорит правду, для меня осталось загадкой. Впрочем, уже все равно.
В 2018 году друг господина Маруани французский автор Синуи все с тем же Труновым подали в суд на Филиппа Киркорова. Зачем — не знаю. Результат вам сказать? Естественно, очередному французу суд полностью отказал в претензиях. Я уверен, что еще не раз и не два мне придется защищать Филиппа от надуманных обвинений.
Никогда не завидуйте звездам.
Теория и практика переговоров
Стратегическая победа
Чтобы победить, надо знать самые простые законы. И смотреть на ситуацию с трех позиций — с точки зрения интересов противника, своих собственных и какие выгоды можно извлечь из документов, напрямую к доказательству не относящихся.
Девяносто процентов населения нашей страны — юридически девственные люди. Простите — ошибся. Девяносто пять.
За годы в сознание наших людей въелась мысль, что судить надо по понятиям и по совести, при этом только они вырабатывают свои критерии совести и понятий, которые диаметрально противоположны критериям другого человека, превращая его тем самым в злейшего врага.
Собственно, поэтому те, кого решение или приговор суда не устроили, винят в этом всех и вся, начиная от правительства и продажного суда и заканчивая указаниями СВЫШЕ. Неважно, идет ли речь о краже обыкновенной курицы или о разделе имущества. Таким образом, что бы ни произошло на процессе — если наш человек проиграл, то автоматически его кто-то обманул или подставил. Другого не дано.
Однако прежде чем перейти к делу, о котором пойдет речь ниже, — немного юридического «ликбеза».
— «Принятое судебное решение (а может быть, и приговор), вступившее в законную силу, не оспаривается в другом процессе, а его решение (приговор) является неоспоримым доказательством». Поясню: если в одном судебном процессе было доказано, что г-н Икс является/являлся отцом некоего ребенка, то в процессе об оспаривании права на наследство доказывать отцовство не требуется. Понятно? Точно понятно? Пойдем дальше.
— Суд/судья не может и не должен обладать знаниями во всех спорных специфических вопросах. Суд не может выносить решения на основании своих познаний в области медицины, музыки, лингвистики, инженерии, психологии и т. д. и т. п. Ну нет у человека в мантии медицинского образования! Не может он без помощи специалистов определить, почему данный имплант не прижился во рту у пациента. Что же делать в таком случае? Ответ очевиден. Провести экспертизу, которая даст свое заключение. Но экспертизу проводят люди, и они должны нести ответственность за сказанное и написанное. Какую? Очень просто. Уголовную. Дело в том, что на основании этой экспертизы может решиться судьба человека. И такая ответственность им — экспертам — должна быть разъяснена. Логично? Идем вперед.
…В тот день ничто не предвещало новой бури. И вдруг — гром среди и так не очень ясного российского неба. Новый взрыв журналистской истерии по старому делу.
«Известный французский композитор Маруани подает в суд на Филиппа Киркорова! История конца 2016-го, когда француз был задержан в Сбербанке, только начинается! Маруани сменил адвоката. Снова плагиат! За песню „Жестокая любовь“ композитора Олега Попкова, в которой Дидье Маруани увидел свое творчество, должен ответить исполнитель Филипп Киркоров! Вместо адвоката Трунова теперь с адвокатом короля российской эстрады Александром Добровинским будет биться адвокат на ту же букву „Т“ — Тарло. Сумма иска гигантская! ДВЕСТИ СЕМЬДЕСЯТ ДВА миллиона рублей!» Честно говоря, я не думал, что хотя бы в этот раз мы дойдем до правосудия. Увещеваниям журналистов на пресс-конференции Маруани — Тарло о том, что скоро, очень скоро мы все окажемся в суде, я не очень верил. Мы — это отдельно взятый Киркоров и почему-то лично я. Я был готов на обе битвы. Моя бывшая ученица, а теперь партнер и замечательная коллега Марина Дубровская уверяла меня в двух вещах: 1) иска лично ко мне не будет никогда. Это все сделано для красного словца; 2) иск к Филиппу Киркорову тоже фантазия — нормальный человек в его ситуации судиться не пойдет. Нет ни одного аргумента. Гениальная ученица оказалась права наполовину. Иск ко мне так и не прилетел. Что же касается Киркорова, то ему действительно в конце концов был предъявлен иск в Таганском суде города Москвы.
