Он потребовал от неё крупную взятку за то, чтобы замять дело, но таких денег у неё не было, и Цайола обратилась в антикоррупционный отдел тамошней полиции. Но оказалось, что налоговый инспектор приходится не то мужем, не то женой – Серых не разберёшь – начальнику того самого антикоррупционного отдела. В общем, инспектора оправдали, а Цайолу обвинили ещё и в клевете. Кофейню у неё отобрали и дали несколько лет условного срока вкупе с большим штрафом. А её бывший бизнес купила на полицейском аукционе дочь налогового инспектора и начальника антикоррупционного отдела.
Денег у Цайолы не было, штрафы и кредиты неизбежно сулили в ближайшем времени новый суд, уже из-за долгов, и наличие условного срока не оставляло ей шансов на свободу. Тогда краснокожая отчаялась, наплевала на всё и убила налогового инспектора. Вроде бы как она даже хотела убить всю ту семейку Серых, но выследить смогла только налоговика. Её, естественно, сразу же нашли и дали пятьдесят лет каторги, что равносильно пожизненному.
Она тут уже шестой год и более-менее привыкла, но тут появился волосатый с подельниками, и у неё начались проблемы. Потому что волосатый возжелал Цайолу, а она не зарабатывает проституцией. Ибо противно, да и деньги особо не нужны, всё равно ей отсюда никогда не выйти. Учитывая её историю, вполне объяснимо, что Цайола многого боится и видит беду везде. Малюта и сам теперь подозревает мошенника в каждом незнакомце. Вряд ли пираты-каторжники решатся на убийство на самом деле.
Однако пираты решились. Спустя неделю после того, как волосатого и Домослава выпустили из карцера, во время обеденного перерыва, когда толпа каторжников заторопилась к окнам выдачи пищевых брикетов, бандиты нанесли удар. Их действительно было десятеро, и они разбились на три группы, чтобы напасть на Спящих одновременно, справедливо полагая, что друзья Домослава всё равно бросятся его защищать.
Убийцы спланировали всё заранее. Один из каждой их кучки подошёл к каждому из Спящих спереди, остальные двое подкрались со стороны спины в толпе спешащих на обед каторжан. К Домославу явился сам волосатый и с презрением плюнул ему на балахон, процедив сквозь зубы:
– Слышь, ты, ублюдок, куда собрался?! Что, думал, отмажешься на халяву?
Волосатый выхватил из-за спины руку с обрезанным наостро металлическим обломком, и Домослав подобрался, собираясь отразить атаку. В этот же момент двое других бандитов грязными оскорблениями отвлекли Малюту с Владемиром, и остальные их подельники едва не вонзили им заточки в спины.
– Сзади!!! – громко взвизгнула Цайола, всё это время напряжённо наблюдавшая за происходящим издали.
Это всех и спасло. Домослав отпрыгнул в сторону, пропуская удары мимо себя, Владемир успел развернуться и перехватить бандитскую руку с заточкой, Малюта рывком сорвал с себя капюшон и ударил им по бьющему в живот самодельному ножу. Нож увяз в респираторе, пробил его и лишь рассёк Малюте кожу, не причинив тяжёлой раны. Завязалась драка, в которой выяснилось, что Тёмные пираты почему-то знают собственный рукопашный бой значительно хуже, чем Светлые Спящие. Владемира вообще не смог никто даже повредить. Он был ростом на две головы выше любого из пиратов, поэтому после того, как схватил с сепарационного стола гидравлические ножницы, никто из бандитов не сумел до него дотянуться.
Владемир бил пиратов ножницами наотмашь, и через несколько мгновений все трое его врагов валялись на загаженном полу с разбитыми головами. Он сразу бросился на выручку к Домославу, которому досталось четыре противника и потому пришлось тяжелее всех. Ему порезали руки в трёх местах, но благодаря неплохой выучке он сумел избежать смертельных попаданий и вновь свернул волосатому его носяру. После чего отобрал у него заточку и отбивался ею от оставшейся тройки врагов.
Малюте пришлось мгновенно вспомнить всё, чему учили ратников пять лет кряду, и он сплоховал всего раз, когда слишком сильно отпрыгнул от направленного в бедро удара. Из-за низкой гравитации прыжок вышел очень длинным, и он врезался в мусорные вагонетки, рассекая себе плечо о какой-то острый кусок мусора. Пираты бросились к нему, но он успел вскочить, схватить какой-то инструмент и очень даже сносно отразил все удары нападающих, после чего перешёл в контратаку по всем правилам клинковой сечи. Один из бандитов рухнул с пробитой головой, второй получил по сжимающей заточку руке тяжёлым инструментом и заработал перелом, третий струхнул и попытался бежать. Пылающий злым азартом Малюта догнал его в два счёта и буквально вбил ему инструмент в капюшон балахона сверху вниз, будто забивал гвоздь.
Вскоре драка закончилась полным поражением бандитов. Никто из них не остался на ногах, все валялись на загаженном полу, поливая кровью покрывающую его вонючую грязь. Порезы Малюты и Домослава тоже сильно кровили, и Владемир с Цайолой попытались хоть как-то заклеить их клейкой лентой, но предпринять что-либо не успели. В цеху появилась охрана в большом количестве, всех расстреляли зарядами из парализаторов, и Малюта потерял сознание от сильных судорог, скрючивших ставшее непослушным тело.
Очнулся он ночью, в палате тюремного госпиталя. Палата была слабо освещена полудохлым ночным светильником, и Малюта поднял голову, пытаясь осмотреться. Помещение было рассчитано на десять больничных коек, но занятыми оказались только три: его и две соседних. На одной из них лежал Домослав, на другой Владемир, который в настоящее время стоял рядом с кроватью Домослава и касался ладонью его лба, проверяя температуру.
– Как он? – Малюта сел на кровати.
Оказалось, их бросили сюда прямо в тюремной робе, а больничная постель далека от свежей, и на ней явно прежде лежал кто-то ещё, причём долго. Кругом были следы засохшего гноя и давно запёкшейся крови, поверх которой виднелись свежие пятна, накапавшие с рассечённого плеча Малюты. Само плечо было недавно зашито и наскоро залито медицинским гелем.
– Жар спадает, – ответил Владемир. – У него началось воспаление ран, видать, грязь попала. Я видел, как медицинский дрон вколол ему какой-то препарат.
– Давно ты очнулся? – Малюта встал и направился к двери, посмотреть, что там.
– Два часа назад. – Владемир с подозрением осматривал больничные кровати. – Мы заперты, я уже пробовал. Почему нас положили на грязное постельное бельё? Остальные койки заправлены чистым… и у меня откуда-то появился порез на плече!
Он показал Малюте свежий шов на руке и покосился на запёкшиеся на грязной простыне капли собственной крови:
– Что-то тут не так!
– Мы на каторге, нам дали десять лет, что тут может быть так… – Малюта попытался открыть дверь, но она действительно была заперта и не подавалась.
Порядка часа ничего не происходило, потом очнулся Домослав. Чувствовал себя он вполне сносно, швы на его ранах уже не были воспалёнными, хотя выглядели хуже, чем у Малюты.
– Болит? – поинтересовался он, ощущая тупую боль в зашитом плече.
– Терпимо, – поморщился Домослав.
Входная дверь щёлкнула замком, отворяясь буквально на две ладони, и в образовавшуюся щель протиснулась женская фигура в белом халате. Она торопливо закрыла дверь за собой, и Малюта понял, что видит Цайолу в надетом поверх тюремной робы медицинском халате не по размеру, с каким-то электронным прибором в руках. Судя по отсутствию части корпуса и нелепой мешанине внутренних узлов, прибор этот был подпольно собран из разных запчастей кустарным способом.
