— А что насчет остальных богов? Ну, допустим, ацтекских — у них же тоже была куча божеств…
— Не знаем, — глухо отозвался Икор. — Мы были верны только своим богам и своему… богу. И хоронили лишь тех, кто приходил после.
Профессор Психовский прохлопал ушами последнее замечание.
— Господин Психовский, как бы вы чувствовали себя, если бы много… дней проспали, а потом внезапно проснулись, понимая, что пришла пора вставать, но не понимая — для чего?
— Ну, — Грецион почесал бороду. — Наверное, я бы был в замешательстве…
— Я не знаю этого слова, но понимаю, что оно означает, — жрец запрокинул голову. — Мы были в замешательстве много тысяч лет назад, когда все началось, и в замешательстве сейчас, когда все… наверное, продолжается.
Психовский подумал, что сказать. И, поскольку он был Греционом Психовским, а ни кем-то другим, спросил:
— А кто знает это наверняка? Ну, может те двое?
— Хотеп и Хой? — рассмеялась Эфа. — Конечно нет!
— Эфа права, они знают лишь малую часть. Точнее, они знают все, но принимают лишь малую часть этого. Но есть тот, кто точно знает ответ на ваш вопрос.
— И кто же это? — не унимался Грецион.
— Ну, если хотите, бог.
— Который из? — упорством Психовского можно было гнуть ложки.
— Тот, о которым вы скорее всего не слышали. Но, наверное, догадывались.
— Не приложу ума, о чем вы говорите.
— Я думаю, — жрец посмотрел на Эфу и Икора. — Что мы можем организовать встречу с ним.
— Ты уверен? — мужчина с голубоватой кожей покосился на профессора, как бы намекая, что тот тут лишний.
— Ну, события происходят, потому что здесь все и должно так происходить. По крайней мере, этот урок я вынес еще тогда, — ответил Архимедон на поданный знак. — Только сначала, надо самим разобраться, что к чему.
Раздались шаги — в зал, запыхаясь, подоспели хорошо сохранившиеся за столько тысяч лет толстый и тонкий.
— Вы звали нас?
— О, нет, Эфа просто говорила, — Архимедон изобразил некое подобие улыбки. — Идите.
— Может, мы сможем помочь… ээмм… вашему гостю? — Хотеп хрустнул суставами и указал на профессора.
— Вы так и не научились правильно понимать слова, — выдохнул жрец и хотел добавить «а еще пытались научить меня», но все же удержался. — Вы все равно не поймете, что он будет просить. К тому же, я не хочу делать из вас уж совсем мальчиков на побегушках. Просто идите.
Толстый и тонкий посмотрели на Эфу с Икором. Девушка махнула рукой, а бывший страж Фараона просто нахмурил брови.
У Хоя дернулся глаз.
Толстый и тонкий откланялись и пропали в шепчущихся о чем-то нехорошем тенях.
— Икор, я думаю наш гость будет не против посмотреть зал Эфы. Если она сама, конечно, не против.
— Только если он не застрянет там надолго, — пожала девушка плечами.
— Ни в коем разе! — Психовский снял несуществующую шляпу и поклонился, только после сообразив, что это было не к месту. Эфа все равно не поняла. — Буду только рад. Кстати, если кто-нибудь расскажет мне про лампочки…
— Думаю, с этим справится Икор. А мы пока… продолжим приготовления.
— Но вы же сами сказали, что не знаете, зачем проснулись, — профессор решил сыграть в журналиста и задать провокационный вопрос.
— Но мы догадываемся и более чем уверены, но не можем сказать наверняка, — высунула язычок девушка.
— В конце концов, господин Психовский, это наша работа. И мы в любом случае должны быть к ней готовы.
Рахат плутал по темным коридорам, как удильщик в морской пучине, только вот вместо фонарика на голове у турагента торчала феска — которая, увы, не светилась. Одна навязчивая мысль все это время терзала голову: зачем было строить такие коридоры, в которых запросто можно заблудиться. Хоть Рахат и признавал, что некоторые торговые центры и магазины мебели путают похлеще древних гробниц, но там-то все это сделано специально, а на полу есть стрелки, которые всегда подскажут, куда выйти.
Здесь же никакого намека на стрелки не было.
— И они даже не додумались вкрутить сюда свои древние лампочки! Тут же ничего не видно! — пробубнил он себе под нос, потому что ходить молча турагенту надоело.
Звук отозвался — то ли отскочил от стенки коридора, то ли затерялся в этом лабиринте, но искаженным бумерангом вернулся обратно.
Рахат похолодел и остановился. И только потом сообразил, что лучше наоборот прибавить шагу.
Турагент решил мыслить логически и задал себе один единственный вопрос — для чего вообще строят подвалы? В голову ему пришло три варианта ответа, один из которых уж точно должен был принести джекпот в игре самим с собой. Первое — чтобы хранить продукты в холоде. Этот вариант отпадал сразу, потому ни одного сосуда турагент не видел — только стены и разрисованные стены. Вторая догадка — подвал нужен для того, чтобы поместить туда все, что не влезло в дом. Ну, например, стиральную машину или бельевую корзину. И этот вариант тоже оказывался неверным, потому что коридоры были пустыми, без намеков на какие-то древние агрегаты.
Ну и последний вариант — чтобы прятать вещи, которые никто не должен увидеть.
Эта догадка ударила по гонгу сознания Рахата, и мысли задребезжали.
— Ау! — выпалил турагент, не удержавшись.
Этот звук пробежал марафон по темным коридорам и вернулся в искаженном варианте.
Тут Рахату действительно стало не по себе. Он почувствовал чей-то взгляд на своей спине, разнервничался, глубоко вдохнул воздух, который отдавал чем-то едко-противным, и закашлялся.
И уже после осознал свою ошибку.
Турагенту почудилось, что кто-то уже задышал ему в спину. И зарычал.
Но Рахат был стреляным воробьем, смотревшим некоторые фильмы ужасов — и знал, что оборачиваться точно не нужно. Поэтому турагент прибавил шагу и пошел вперед.
Но посмотри ты хоть всю коллекцию мирового кино ужасов, оказавшись в реальной ситуации любопытство все равно победит — чтобы хотя бы узнать, от кого тебе придется бежать со всех ног.
И Рахат обернулся.
А потом его усы чуть не поменялись местами с бровями.
Из целующегося мрака на турагента глядели два желтых глаза, в которых словно бы бурлила расплавленная магма. Вперед, еле-заметная при отсутствии света, торчала вытянутая морда с острыми зубами — а на песок капала слюна, оставляя влажные пятна.
Амат неподвижно изучала свою добычу, принюхиваясь к запаху свежего сердца, и фигура существа слишком уж отчетливо виднелась сквозь мрак.
Рахат сделал два шага назад — тварь не двигалась.
