Говорила ли ты с отцом о денежных отчетах? С нетерпением ждем новостей.
Любящая тебя тетушка Дезире
5 июля 1788 года, Париж
Дорогая Роза, пишу Вам второпях (спешу на важную встречу). Я решил заняться политикой, каковые труды я беру на себя охотно. Отечество нуждается во мне.
Ваш муж Александр Богарне
Р. S. Эжен вполне здоров.
Воскресенье
Дорогая мама, с небес падал лед. Когда ты вернешься домой?
Тысяча поцелуев, Эжен
29 января 1789 года
Говорила с мамой об отчетах. Она не хочет брать в помощь постороннего человека.
— Как это может повредить? — настаивала я. Отец не способен, мама не хочет, а у меня нет опыта, не говоря уж о знаниях.
— Единственная наша беда — долги твоего отца, — сказала мама. — Сама же знаешь его порок.
Она все же смягчилась и позволила мне посоветоваться с мсье де Кувре, знающим счетоводом из Форт-Ройяла. Он выявил множество странных несоответствий в документах. Отец поначалу горячился, отказывался отвечать на мои расспросы, обвинял меня в невежестве. Я деликатно настаивала, указывая на расхождения в цифрах. Наконец он сдался. Много денег ушло на покрытие его карточных долгов, но не все. Остальной прибыли мы лишились из-за оплошностей в управлении плантацией. Отец стыдился признать их даже сильнее, чем карточные проигрыши — свои «долги чести».
Однако, несмотря на вынужденные признания отца, цифры все равно не сходились.
— Должно быть что-то еще, папа.
И тогда он рассказал: четыре года назад он завел любовную интрижку в Ривьер-Сали с одной портнихой. Она родила ребенка, и теперь он обязан о ней заботиться.
Я не знала, что и сказать.
— Она родила тебе сына? — наконец спросила я.
Он всегда хотел сына.
— Еще одну дочь.
У меня, оказывается, есть единокровная сестра.
— Ей уже почти три года, такая смышленая…
— Мама знает?
Отец кивнул.
— Твоя мама святая, — сказал он.
2 апреля, Труа-Иле
Меня не оставляет тревога. В юности мечтаешь о любви, а когда очнешься, уже поздно.
По утрам, покончив с домашними делами, хожу на прогулку, ищу утешения в природе. В прохладном лесу мой дух умиротворяется, но полного исцеления не достигает. Часто ухожу вниз по течению реки, к морю, но сегодня пошла по тропинке к Морн-Кро-Сури. Вскоре я вышла на поляну у реки с развалившейся глинобитной хижиной и кустом плюмерии, росшем на том месте, где прежде была дверь.
Ты неудачно выйдешь замуж.
Неподалеку от развалин хижины я заметила воткнутый в землю деревянный крест на кучке земли, обложенной камнями. Могила.
Овдовеешь.
Порыв ветра пошевелил листья в лесу, тревожно прокричала птица. Я подошла к могиле. Земля была усыпана скомканными кусочками бумаги, перьями и обломками костей.
Ты станешь королевой.
МОЕ СЕРДЦЕ МЕЖ ДВУХ МИРОВ
4 января 1789 года, Париж
Дорогая мама, три недели у нас было холодно. Я видел человека, который замерз насмерть. Ходим гулять на реку. Когда ты вернешься домой?
Тысячи поцелуев, твой сын Эжен
3 апреля 1789 года, Париж
Дорогая Роза, пишу наскоро — меня избрали в Генеральные штаты
[36] представителем от дворянства Блуа. Все полны оптимизма. Это воодушевляет!
Ваш муж, депутат Александр Богарне
Р. S. Ваш портрет Гортензии очень хорош. Ваша техника рисунка заметно лучше, хотя тонировка углем была бы более эффектна, как мне кажется.
И еще: прилагаю памфлет Сиеса «Что такое третье сословие?» — советую прочесть.
15 апреля 1789 года, Париж
Дорогая!
Я переехала обратно в Париж — теперь тут так интересно! Он снова превратился в «Римскую республику». Всем правит богиня любви. Куда ни пойди, повсюду празднуют и танцуют вокруг костров. Пройтись по улице — что захмелеть: все встречные — богатые и бедные, молодые и старые — раскрывают тебе объятия.
Мой салон сильно изменился. Там, где прежде мы говорили о Прекрасном, теперь говорим о равном представительстве.
Твоя любящая тетя Фэнни
Р. S. Как тебе удается так долго обходиться без оперы?
11 августа
Читала газеты, доставленные последним кораблем. Как мне жаль, что дофин умер. Никто, кажется, этого не заметил, никто не опечалился. Бедная королева! Мальчик был так похож на Эжена. Эжен… Так хочется обнять его, что даже неможется… — Я уже год на Мартинике.
20 июля 1789 года, Фонтенбло
Дорогая Роза, Александр и Франсуа избраны в Генеральные штаты. Теперь два брата-депутата, приезжая ко мне на праздники, устраивают страшные споры. Маркиз не желает говорить на политические темы, называя «все это» плебейским безвкусием. «Все это» скоро пройдет, говорит он, все вернется на круги своя, к тому, как должно быть. Маркиз сжег книги Руссо, все, какие нашел в доме, даже подписанный экземпляр «Рассуждения о неравенстве». Страшно подумать, что будет, когда Александр хватится этой книжки. Но, по крайней мере, мы не в Париже — туда сейчас стянули войска, двадцать тысяч человек. Проститутки, несомненно, разбогатеют. Кроме того, все нищие и воры явились в столицу и по малейшему поводу собираются в толпы. Каждый район, все шестьдесят, обзавелся собственным войском для поддержания порядка. Ношу теперь в сумочке пистолет — даже здесь, в Фонтенбло.
Не забывай молиться.
Любящая тебя тетушка Дезире
Р. S. Слышала ли ты о разрушении Бастилии? Фэнни обещала сохранить для меня камни. Я и для тебя приберегу камешек, если хочешь.
10 августа 1789 года, Версаль
Дорогая Роза, то, что прежде было отрывочными заметками, теперь превратилось в связную философскую систему, в эфир, соединяющий прошлое и будущее. Я долго пытался понять, как Римская империя уступила феодальной системе, которая, в свою очередь, уступила современным монархиям. Такое исследование открывает подавляющую природу наших законов. Но только теперь я начинаю понимать, что мы стремимся воссоздать Римскую республику во всей ее славе.
