Александр в судебном порядке требует возвращения ему ювелирных украшений, включая и медальон, который мне пришлось продать, чтобы заплатить за крещение Гортензии. Он утверждает, что медальон был получен им по наследству и что я не имела права продавать его.
Я так зла, что не могу спать. Александр ни в чем меня не поддерживает. Прихожу в отчаяние от невозможности добыть средства к существованию. Вчера мне представили счет на ювелирные украшения, которых я никогда не видела. Я, стараясь обуздать гнев, направила подателя счета к Александру, дав его адрес.
10 апреля, Нуази-ле-Гран
Сегодня Гортензии исполняется год. Она уже ходит!
Вторник, 11 января 1785 года, Нуази-ле-Гран
Тетушка Дезире получила письмо, в котором Александр сообщает, что хочет повидать Эжена.
— И согласился бы повидать также и меня, — сказала тетушка, рассматривая письмо.
— Как мило с его стороны! — фыркнул маркиз.
— Мне кажется, вам надо поехать, — сказала я.
Тетушка Дезире собиралась все утро. Она остановила выбор на голубом шелковом платье с черной бархатной пелериной. Я одолжила ей свою шляпу с голубыми лентами, которая очень идет к ее туалету. Она разволновалась, отчего щеки у нее порозовели.
Я одела Эжена в лучший наряд.
— Мы идем в церковь? — спросил он. Он еще слишком мал, чтобы понять, что происходит.
Умиротворенная тетушка Дезире вернулась с наступлением сумерек. Эжен был очень возбужден многочисленными подарками, сделанными ему «этим дядей».
— Александр спрашивал, могу ли я привозить к нему сына раз в неделю. — Тетушка Дезире сняла шляпу и пригладила волосы.
— И что вы думаете? — спросила я.
— Это могло бы помочь. — Она помолчала. — Хотя он не передумает.
Я внутренне сжалась. Даже если Александр смягчится, смогу ли я его простить?
— А вы? Каким вы нашли его?
— О, он говорит красивые слова…
Я знала эти его «красивые слова».
— Но не от чистого сердца?
Тетушка Дезире посмотрела на меня глазами, полными слез.
— Ах, Роза!
Суббота, 7 февраля
Сегодня, когда я укладывала вещи, чтобы ехать в Нуази-ле-Гран, к нам заехала миниатюрная мадам де Крени, моя недавняя знакомая с одного из званых ужинов:
— Я только что с венчания.
Она сняла шляпу. Крохотную фигурку мадам де Крени скрывало отделанное кружевом дорожное платье из серого шелка. У шеи и на локтях красовались банты в белую и розовую полоску.
— Генерал Артур Диллон женился на этой женщине с грудью. Мне сказали, что она креолка. Вероятно, вы ее знаете: то ли Лонгбу, то ли Лонгприд… как-то так. Я слышала, она жует свечи.
Лаура Лонгпре.
— Видели бы вы эти экипажи! Король и королева собственноручно подписали брачный контракт, — закатила глаза мадам де Крени. — Даже сестра герцогини де Монж не удостоилась такой чести, а ведь она практически живет с королевой.
Пораженная, я опустилась в кресло. Королева и король? Подписали их брачный контракт?
— Мадам Лонгпре приходится мне кузиной… — сказала я и помолчала немного. — У моего мужа был с ней роман, — добавила я наконец.
— О, так это она? — ахнула мадам де Крени и потянулась взять меня за руку. — И теперь она замужем за генералом Диллоном?
— Любопытно, — сказала я, — не правда ли?
Любопытно и жестоко.
3 марта
— Твой муж хочет говорить с тобой, — передала мне Мими.
— Александр? — Завтра мы с ним должны были предстать перед судом.
И зачем он явился в такое время?
Накинув на плечи шаль, я вышла в гостиную, закрыла за собой дверь и повернулась к Александру.
— Что вам угодно?
— Простите меня, Роза! Я готов дать все, что ни попросите. Я был неправ и сожалею об ошибках прошлого. Вероятно, всему виной умственное расстройство, порожденное лихорадкой, которой я переболел на Мартинике.
Я вздохнула с облегчением, но сразу же насторожилась. С Александром нельзя забывать об осторожности.
— Что вы потребуете для примирения на судебных слушаниях?
Александр повернулся лицом к тлеющим в камине углям.
— Соглашусь на что хотите: на публичное принесение извинений, на ежемесячное денежное пособие, предоставление вам возможности жить, где пожелаете… все, что вам будет угодно.
Я подошла к окну. Возле стены внутреннего дворика работал каменщик.
— И в обмен?..
— Прошу только права опекать сына после того, как ему исполнится пять лет.
Отобрать моего Эжена!
— У вас останется Гортензия, — продолжал он. — Разве так трудно решиться? Мальчику нужен отец. Я многому смогу научить его. Вы сами это знаете, Роза. Ради мальчика вы должны согласиться.
Ради мальчика…
УДАЧА ОТВОРАЧИВАЕТСЯ ОТ НАС
12 марта 1785 года, Фонтенбло
Дорогая!
Прими мои поздравления! Кто бы вообразил, что женщина может подать иск на своего мужа и выиграть!
[34] Немыслимо! Все дамы — в лихорадочном возбуждении от твоей победы. Мне шепнули, что даже королева говорит о ней. Ты теперь героиня!
Я наконец-то убедила твою тетушку и маркиза приехать ко мне в Фонтенбло. Усадьба, которую она сняла на улице де Монморен, удачно расположена и просторна — конюшня на двенадцать лошадей! И это по цене крошечной хибарки в Париже.
Правда ли, что ты собираешься вскоре приехать жить к нам? Молюсь, чтобы так и было. Мой салон здесь, в Фонтенбло, сильно выиграет от твоего присутствия.
С любовью, тетя Фэнни
24 марта 1785 года, Фонтенбло
Дорогая Роза, наконец-то я сумела снять на длительный срок усадьбу в Фонтенбло. Тебе она понравится. Для тебя и детей здесь чудесная анфилада комнат с окнами, выходящими в сад.
Тебе будет приятно узнать, что Александр посетил нас, чтобы лично сообщить о достигнутом вами соглашении. Он договорился и со своим отцом. Это такая радость для меня! Я уже наблюдаю улучшение в состоянии здоровья маркиза.
