— Не понимаю этих чертовых сектантов! — вторит ему Шкуратов. — Возможно, нам что-то даст допрос его матери, туда сейчас поехали наши ребята. А мы отправимся на поиски дома, где держали Таисию. Вы готовы попробовать, Тася?
— Да, конечно. Я за этим и приехала. Но разве нельзя проверить по базе данных дома, принадлежащие Феликсу Йоффе?
— Беда в том, Таисия, что всю принадлежащую Феликсу недвижимость уже проверяли, и не раз. За ним и его матерью не числится подобный дом. По официальной версии он живет вместе с матерью в черте города.
— Но он убеждал меня, что мы будем жить в этом месте после странного обряда, и я стану мамой его сыну. Значит, дом все же принадлежит ему.
— Возможно, нет. Он мог взять его в пользование у своего братства, на которое у нас никак не получается выйти. Они очень хорошо прячутся.
— Тогда поехали искать. Возможно, удача будет на нашей стороне.
Мне немного не по себе, но я очень хочу, чтобы странная история с моим несостоявшимся замужеством завершилась. Если мы сможем найти дом, то возможно, Феликса арестуют, а маленький Эрик будет в полной безопасности.
Шкуратов зовет еще одного сотрудника полиции и ведет нас к стоящей у входа в участок неприметной ладе «веста кросс». Меня сажают на переднее сидение рядом с водителем.
— Начнем с перекрестка, на котором ты выпрыгнула из машины. С той стороны въезд в город только один, — включая зажигание, произносит Шкуратов.
Следующие несколько часов мы колесим по окрестностям. Пытаемся найти бывшую гостиницу, перестроенную под двухэтажный дом, с видом на море.
Два или три раза нам кажется, что удача на нашей стороне. Но при ближайшем рассмотрении оказывается, что это не тот дом.
— Так можно ездить до бесконечности, — начинает терять надежду Афинский.
У Шкуратова звонит сотовый телефон.
— Это ребята, которые поехали к матери Феликса, — оживляется он.
Мы с Андреем замираем и с придыханием ждем новостей.
— Мать ничего не знает про другой дом, — разводит огромными ручищами Шкуратов пару минут спустя. — И про ребенка тоже ничего не может сказать. Она говорит, что ее сын собирается жениться на хорошей девушке по всем правилам, и у него не может быть никаких внебрачных детей. В их семье так не принято. Если сын собирается привести в дом невестку, то та обязательно должна быть непорочной.
— Какое странное правило, — потирает подбородок Афинский.
— Ее сын живет с ней и занимается своими отелями. Других домов у него нет. Он планировал после свадьбы привести жену к матери. Сезон только начинается, работы невпроворот. Говорит, вчера вечером Феликс уехал в отель у бухты. Я возьму людей, мы поедем туда. А вам предлагаю пока немного передохнуть. Ваше присутствие при допросах нам совсем ни к чему. Вы только собьете с толка следствие.
Мы с Афинским переглядываемся. Шкуратов прав — теперь это дело полиции.
Нас высаживают у полицейского участка.
— Устала? — с сочувствием посматривает на меня Андрей.
— Есть немного, — киваю я. Все же, вчерашнее падение дает о себе знать. Мне нужно в постель.
— Поехали, я отвезу тебя домой.
Он открывает мне переднюю дверцу своего синего кроссовера, и я осторожно сажусь внутрь.
— Твоя мама не очень удивится, если я провожу тебя до двери? — включая зажигание, улыбается он.
— Думаю, нет. Она будет рада, что у меня появился такой обаятельный защитник, — подмигиваю ему я.
Мама не просто рада — она убеждает Андрея остаться с нами пообедать.
— Я приготовила превосходные тефтели в сливочном соусе. Не прощу себя, если такой привлекательный мужчина уйдет от нас голодным, — заливается соловьем она.
— Останешься? — с надеждой заглядываю в глаза Андрею я. Почему-то мне очень хочется, чтобы он остался.
— Если женщины просят, я не могу им отказать. Но обещай мне, Тася, что после обеда ляжешь в постель.
— Обещаю. Ванная здесь, — показываю на маленькую деревянную дверь я.
Андрей исчезает за дверью, а мама с любопытством посматривает в мою сторону.
— Я так понимаю, это не только твой новый босс, но еще и новое увлечение? — тихо спрашивает она.
— Представь себе, — смущенно улыбаюсь я.
— Честно говоря, прошлой ночью я думала, что у меня разорвется сердце. Как тебе удалось сбежать от Феликса, Тася?
— Не спрашивай… — я качаю головой и сажусь на мягкий уголок. — Наверное, я просто очень хотела жить дальше. Но еще раз на такой прыжок под колеса других машин я вряд ли решусь.
— Кто бы мог подумать, что у Феликса на уме такие страшные вещи.
Мама накрывает стол, и я замечаю, как у нее дрожат руки. Я порываюсь ей помочь, но она меня останавливает.
— Нет, Тася. Сиди спокойно. Тебе надо больше отдыхать.
— Как хочешь, — возвращаюсь на место я.
Мама удовлетворенно кивает и достает из холодильника салат из свежих овощей.
В кухонном проеме появляется Афинский. Я улыбаюсь и взмахом руки приглашаю его сесть рядом со мной. Он садится за стол, и я сжимаю его руку в своей.
Мама ставит перед нами две тарелки, полные ароматных тефтелей и жареной картошки.
— М-м-м, обожаю жареную картошку, — радуюсь я.
— Я тоже, — придвигая к себе тарелку, соглашается Афинский. — Все эти бесцельные поездки вызывают зверский аппетит. Кстати, когда я был маленьким, мама часто читала мне книгу «Малыш и Карлсон». Так вот, я заставлял ее делать тефтели, которые готовила мама Малыша.
— Значит, я не зря сегодня приготовила тефтели, — расцветает моя мама.
Мы с Андреем переглядываемся и непонятно чему улыбаемся.
— К чаю будет лимонный пирог. Ира делала вчера, — направляется к электрическому чайнику на окне мама.
— Ира? — удивляюсь я. — Она же сроду ничего не печет.
— Демид у нас ночевал. Вот она и расстаралась, — усмехается мама. — Даже с собой ему сегодня утром два куска пирога положила.
Мы с Андреем снова переглядываемся.
— Кажется, не такой уж он и бывший, этот ваш Демид, — осуждающе посматривает на меня Андрей. — А ты еще хотела мне свою сестру сосватать.
— Да не хотела я… — давлюсь смехом и листьями салата. — Я просто не знала, что тебе сказать, когда ты спросил про инстаграм.
После обеда мама уходит из кухни, а мы с Андреем еще долго пьем чай. Вернее, чай мы совсем не пьем. Его пальцы массируют мое запястье. Губы нежно касаются ложбинки у основания шеи, и я чувствую, как по телу рассыпаются волшебные мурашки от его легких прикосновений. Мое дыхание сбивается, когда он впивается в мои губы и жалит их рваными поцелуями. Внутри меня разгорается пожар. Усталость растворяется в наслаждении. В наслаждении прикосновениями. В наслаждении взглядами. В наслаждении сплетением рук.
