— Что еще за церковь? Терпеть не могу фанатиков. Надо от него избавиться.
— Как? Если я сейчас скажу ему «нет», он меня ни за что не отпустит. Как у него получилось полностью парализовать мою волю, когда мы остались наедине?
— Я не знаю, черт побери! Но религиозный фанатизм — это очень страшно. Так, ладно, выпей пару капсул «персена» и ложись спать. Утро вечера мудренее. Сейчас, на эмоциях, мы ничего не можем предпринять.
— Мы вообще ничего не можем, — обреченно роняю голову на руки я. Все тело бьет крупной дрожью. — Сама посуди, Ира! Кому интересно, что случится с нищей девчонкой, у которой из родственников только сестра и больная диабетом мать?!
— Успокойся, Тася! Паника — не лучший советчик, — кладет передо мной две капсулы «персена» Ира.
— У него была какая-то Дина… — бормочу я.
— Что еще за Дина? — замирает рядом со мной сестра.
— Дина, которой больше нет, — глухо поясняю я. — И с этим всем как-то связан Афинский.
— Черт… Что еще за Дина? Она умерла?
— По всей видимости, да.
— Давай поищем Афинского в сетях. Иногда фотографии многое говорят о человеке, — тянется за моим сотовым Ира.
— Думаешь, все так просто? — поднимаю голову я.
— Не уверена, но попробовать стоит.… В Америке пользуются инстаграм? Не знаешь?
— Нет… может, твиттером?
— Ну, не одноклассниками точно…
Ира заходит в инстаграм под моим именем. Вбивает в поисковик фамилию Афинский. Нам везет, он высвечивается сразу же. Мы жадно впиваемся глазами в найденные фотографии.
— Юхууу, да он красавчик! — улыбается сестра. — На актера одного похож… как его…Леви…Леви… а, черт. Не вспомню.
Мы листаем фотографии. Какие-то деловые партнеры, улыбающиеся в тридцать два зуба белоснежной американской улыбкой, девицы в облегающих вечерних платьях, тоже с лошадиными и неестественными улыбками. Ничего важного. Жизнь успешного американского бизнесмена.
— Давай полистаем истории, — прошу я.
— Он увидит.
— И что?
Тоже ничего особенного. Какие-то вручения грамот, снова люди с улыбками. Все на английском языке. И вдруг…. «Тебя больше нет». Фраза на русском и фотография миловидной девушки с длинными светлыми волосами в черной рамке. Я смотрю на дату. Пост сделан в прошлом году, восемнадцатого сентября.
Мы с Ирой переглядываемся.
— Кто она?
— Может, любимая девушка? — высказываю предположение я.
— Хм…
Сколько мы не листаем посты на его страничке, подсказок так и нет.
— Черт, — хлопаю ладонью по столу я.
— Не узнаешь, пока не спросишь, — пожимает плечами Ира.
— Я похожа на сумасшедшую, задавать такие вопросы незнакомому мужчине? Здравствуйте, Андрей Юрьевич! А как умерла ваша любимая девушка? Расскажите, пожалуйста, поподробнее! Да он меня уволит сразу же!
— Ну, тогда не знаю. Если хочешь, можем зайти на страничку Феликса.
— Он увидит, — качаю головой я.
— Черт, Афинский твой тоже увидит, что мы к нему заходили.
— Я не думаю, что Афинскому есть дело до своей странички. Он последний пост делал две недели назад, еще до приезда сюда, — отмахиваюсь я.
— Идем спать, Тась… уже половина пятого, — зевает Ира. — А что делать с твоей ситуацией, решим утром.
— Да, точно… Запри дверь на все замки на всякий случай.
— И шваброй подопру обязательно.
— Не смешно…
Я поднимаюсь из-за стола и ставлю кружку с чаем в мойку.
Удивительно, но мне удается заснуть.
Меня будит пронзительный звонок в дверь. Я накрываю голову подушкой, но противная трель пробирается и туда.
— Да откройте же кто-нибудь! — кричу я.
Снова трель. И тишина в прихожей.
— Черт! Да кто там растрезвонился?!
Мы с Ирой одновременно появляемся в коридоре. Я — заспанная, кое-как запахнувшая халат, и она — из ванной, завернутая в полотенце.
Я отпираю замок и распахиваю дверь.
— А кто из вас Таисия? — во весь рот улыбается парень из службы доставки.
— Я Таисия, а что? — посматриваю на огромную корзину роз и заморских фруктов.
— Вам сюрприз! Распишитесь!
Мы с Ирой переглядываемся. Я черкаю роспись в накладной и забираю корзину. Она тяжелая, и я ее ставлю на пол.
— Что еще за сюрприз? — выдергивает красивую открытку с пушистыми белыми котятами Ира.
«Приятного утра, моя маленькая девочка. Блажен тот, кто попалил в себе всякий нечистый помысел и всякую душевную скверну». Внизу стоит подпись Феликса.
Я отшатываюсь от корзины так, будто фрукты и розы посыпаны ядом.
— Выбрось их… — сдавленно прошу сестру.
— Вот еще, — подхватывает корзину она и несет в кухню. — Я обожаю фрукты. А твой Феликс путь борется со своей скверной, сколько его праведной душе угодно.
По-хозяйски выдергивает розы, открытку и вышвыривает их в распахнутое окно.
Приоткрыв рот от удивления, я смотрю, как роскошные цветы на огромной скорости летят вниз и изо всех сил ударяются об асфальт. Нежные алые лепестки разлетаются в стороны. Почему-то мне их совсем не жалко. Вот проехал озорной мальчишка на велосипеде и раздавил головки, а я с каким-то нездоровым наслаждением наблюдаю за тем, как цветы мучительно умирают на асфальте.
Вибрирует мой сотовый в кармане халата. Я посматриваю на экран. Лицо Феликса, улыбающееся самой доброй на свете улыбкой. Перед глазами все плывет. Внутри что-то сжимается от страха и отвращения. Я нервно сглатываю и осторожно кладу телефон на подоконник. Мне безумно хочется сбросить его следом за цветами и наблюдать, как какой-нибудь другой мальчик переедет велосипедом сладко улыбающееся лицо Феликса. Вовремя вспоминаю, что телефон нужен мне для работы и отдергиваю руку.
— Возьми трубку, — шепчет сестра. — Иначе он что-то заподозрит. Только поставь на громкую связь.
