Она собрала бумаги, подхватила ноутбук, набила рюкзак одеждой на неделю.
Ее спонтанный отъезд осчастливит одного человека… Пенни Роуз.
Пенни Роуз шаталась по кварталу с незапамятных времен. Жизнь обошлась неласково с ее телом и душой; она зарабатывала на жизнь, играя на гитаре на террасах ресторанов у канала, и всегда была готова помочь выгрузить товары за небольшую плату. Однажды вечером Корделия нашла ее на скамейке, дрожащую от холода, предложила ей пальто, немного денег и, что еще ценнее, свое общество и готовность выслушать. Зимой, когда из-за холодов на улице ночевать стало невозможно, она пригласила ее к себе. В этом вся Корделия. Пенни Роуз оккупировала ее диван, а когда снаружи немного потеплело, ушла, оставив фарфорового медвежонка и свои благодарности. У Пенни Роуз не было ни пенни, зато была гордость и свобода. С тех пор Корделия давала ей мелкие поручения, чтобы как-то оправдать двадцать фунтов, которые она ей вручала каждую неделю, – полить комнатные растения, получить одну посылку, отправить другую. Для связи у Корделии и Пенни Роуз был тайник – вынимающийся из кладки кирпич во дворе.
Корделия оставила за кирпичом записку, ключи и двадцатифунтовую банкноту. Она просила Пенни Роуз позаботиться о растениях и брать в холодильнике все, что захочется, потому что она вернется не раньше чем через неделю.
Ей повезло: она заметила свободное такси, едва только вышла на улицу.
Машина выехала на М5. Корделии казалось, что она оживает. Какой смысл так рисковать, если не удастся разделить победу с Диего?
Она стерла черновик письма, которое ему писала, и отправила другое, куда более лаконичное:
Надеюсь, в полночь кухня твоего ресторана еще будет открыта, я уже проголодалась.
Сестра.
Ночь вторая, Осло
Самолет коснулся взлетно-посадочной полосы мадридского аэропорта Барахас. Корделия вернулась на родину – опьяняющее чувство. Как только световые табло погасли, она встала и сняла рюкзак с полки над головой. Она взяла билет бизнес-класса, чтобы выйти из самолета в числе первых. Оказавшись в «рукаве», Корделия быстрым шагом двинулась ко входу в здание аэропорта. Если не будет пробок, она встретится с Диего самое большее через час. В терминале ее остановил громкий свист. Лицо Корделии осветила улыбка: сколько раз она говорила брату, что девочкам не свистят! Она развернулась и бросилась в его объятия.
– Но как ты узнал, Чикито?
Она наградила его этим прозвищем еще в детстве, и он его ненавидел.
– Ничего сложного, посмотрел на расписание, ты точно должна была лететь этим рейсом, ну или следующим.
– Дай мне на тебя взглянуть. Тебе очень идет эта толстовка с капюшоном, ты похудел?
– Да вроде нет. А ты что-то совсем бледная.
– Ужасно есть хочется, я же тебе писала.
– В такое время ресторан уже закрыт. – Диего с извиняющимся видом приобнял сестру за плечи. – Но не переживай, я кое-что для тебя приготовил.
Трасса была свободная. Корделия смотрела то вперед, то сквозь боковое стекло, по-детски зачарованная.
– Мадрид не слишком-то изменился, а ты как будто впервые его видишь, – усмехнулся ее брат.
– Ты знаешь, сколько лет я здесь не бывала?..
Диего не ответил; оба прекрасно помнили, что в последний раз Корделия прилетала на похороны Альбы.
– Ты не прав, Мадрид сильно изменился… В этом прикиде, да еще и с бородой, ты похож на рэпера, братец. У тебя кто-то есть, Чикито?
– Да. И я предпочел бы, чтобы ты не называла меня Чикито при ней.
– Так все серьезно?! – воскликнула Корделия, поворачиваясь к нему.
– Может быть, пока еще рано судить.
– Ну, по крайней мере, не слишком рано, чтобы нас знакомить.
– Если у нас будет на это время, все зависит от того, надолго ли ты приехала.
– Как минимум на неделю. Мне столько всего нужно тебе рассказать… И я требую, чтобы ты познакомил меня со своей избранницей – если, конечно, это ты ее выбрал, охотницы на мужчин мне как-то несимпатичны.
– Ты все такая же психанутая.
– Конечно, я психую, ты же мне ничего не говорил. Расскажи мне все. Как вы познакомились? Надеюсь, она не работает у тебя в ресторане? Работу не стоит смешивать с любовью.
– Да ты стала настоящей болтушкой! Ты же знаешь, что у меня есть жизнь за пределами ресторана?
– Еще одна тайна мадридского двора…
– А у тебя есть кто-нибудь? – поинтересовался Диего.
– Чикито, не пытайся играть со мной в эти игры, сначала рассказываешь ты, а потом я.
Диего лукаво улыбнулся и припарковал машину у тротуара.
– Ты вроде умирала с голоду? Давай поужинаем, а на десерт получишь последние сплетни о личной жизни своего брата, – предложил он, открывая перед ней дверцу.
Корделия вдохнула полной грудью вечерний воздух, счастливая от новой встречи с родным городом. Диего подошел ко входу в ресторан, повернул ключ и пропустил сестру вперед.
При виде зала она застыла в изумлении. Она молча любовалась фотографиями Рамона Масатса на стенах, столами с роскошной посудой на безупречно белых скатертях, кожаными диванчиками, мраморными полами, и ей с трудом удавалось скрыть свои чувства.
– Чикито, я думала, что у тебя дешевый ресторанчик, а не такое шикарное заведение. Как тебе удалось?..
– А если бы ты знала, какой он, ты бы приехала пораньше, чтобы попробовать, что мы готовим? – подколол Корделию брат, показывая ей столик, который он для них накрыл. – Мой шеф приготовил для тебя пару наших фирменных блюд. Подожди минутку, сейчас приду.
Диего вернулся с бутылкой в руке. Он переоделся в белый китель – на нем было вышито название заведения: «Альба».
Корделия ничего не сказала. Ангел пролетел, и она с восторгом уставилась на открываемую бутылку.
– Ты хочешь мне о чем-то объявить?
– Присутствие моей сестры здесь – уже событие.
Вино лилось рекой, ужин, который ей подал Диего, был поистине королевский. Андалузские кальмары, маленькие кусочки тортильи, спаржа из Аранхуэса… Корделия наслаждалась едой, засыпая брата вопросами о его пассии; тот то и дело бегал на кухню, чтобы ей не отвечать.
– И со всем этим ты еще умудряешься заниматься программированием? – спросила она, когда на столе появился десерт.
– В рабочее время здесь полно народу. У меня тридцать с лишним человек в бригаде.
Корделия выпучила глаза:
– И тебе удается всем платить?
– Может, расскажешь наконец, почему ты прилетела? Я никогда не видел, чтобы ты столько пила, да еще и так быстро.
– Просто у меня в горле пересохло! Ну скажи хоть, как ее зовут, как она выглядит и достаточно ли она с тобой мила?
