– Сколько раз ты разводился с ней? Один или уже два? – недовольно усмехнулся Фахд…
– Это были не настоящие разводы… Я просто так хотел ее проучить… За дерзость, за длинный язык… Дать ей понять, насколько она уязвима без меня…
Фахд закатил глаза.
– Давай твои брачные игры останутся при тебе, а мои– при мне…– тихо прошептал, бросив непроизвольно очередной свой горячий взгляд на двери, ведущие в комнату к спящей Амаль в самолете.
– Хороша? – с улыбкой на устах спросил Шериф, намекая недвусмысленно явно не только на внешние данные девушки.
Фахд не ответил, просто вздохнул. Он не любил обсуждать такие вещи с отцом…
– Сам вижу, можешь не отвечать… Ты просто светишься… Это прекрасно, сынок… Редко, когда женщина может доставить истинное удовольствие мужчине в свой первый раз… В принципе, от девственниц больше хлопот, чем кайфа… Правда, потом, со временем, когда ты уже ее приучишь к себе, объездишь, – усмехнулся сам себе, – остается приятное послевкусие– понимание того, что ты был первым… Особенно это ярко срабатывает в отношении свободных девушек, попавших в наш мир извне, тех, кто имеют право выбирать самца самостоятельно… У нее был выбор, свобода– она выбрала тебя, добровольно подставила шейку для ошейника… Приятное чувство… С нашими все иначе– тут ты можешь всегда быть уверенным, что ты первый и последний… Нет никакого азарта, – хохотнул, подмигнув, – зато надежность и опора, Фахд. Со временем эти два чувства уступают всем другим… Другие всегда можно быстро организовать в виде молодого мяса новых девок…
– К чему эти разговоры, отец? – раздраженно и даже немного подозрительно спросил Фахд, переведя, наконец, взгляд на Макдиси– старшего.
Тот ответно впился в него наблюдательным, испытующим взглядом, как всегда ироничным…
– Ты пошел на сумасшествие, решив вот так вот сделать ее своей, сынок, не согласовав со мной, в нарушение всего того, к чему я тебя готовил и что было обговорено… Не достойное наследника эмиратского престола сумасшествие, но… я слишком люблю тебя, поэтому и простил тебе этот каприз… У каждого мужчины бывают слабости… Пусть твоей слабостью будет она… Пусть она станет для тебя моим подарком… Но… не забывай о своем долге, сын… У тебя есть обязательства перед страной, перед народом… Ты же помнишь?
– Помню…– мрачно ответил сын отцу, отводя глаза к проплывающим облакам за окном.
– Тогда не затягивай с его исполнением… Твое положение как моего наследника может стать довольно неустойчивым… Стоит ли мне тебе объяснять? Есть Нур, который старше…
– С Нуром у меня прекрасные отношения, он не пойдет против меня, не предаст.
– Я и не говорю тебе о его предательстве, я говорю об объективных обстоятельствах, которые другие могут использовать против тебя… а еще есть фактор того, что ты не чистокровный араб… Есть ведь Али… Для клана его кандидатура более выгодна и понятна… Они не оценивают его умственных способностей, им на них наплевать, но… Формально могут сделать ставку на него как на чистокровного араба, рожденного от моей первой, главной жены из Залива… Только из– за консерватизма и косности…
– Я все понимаю, отец… Зачем эта лекция? – опять вздохнул Фахд.
– Помни о том, что должен сделать…– жестко и сухо произнес отец, – я слишком много в тебя вложил и слишком люблю, чтобы ты потерял эту страну.
– Помню…
***
Амаль
Через пять часов они уже заходили в отчий дом Амаль. На пороге их встречали Васель и Влада, сразу кинувшаяся обнимать дочь и весьма настороженно, хоть и учтиво поприветствовавшая обоих Макдиси. Васель держался более холодно. Хмурился, хоть и поцеловал дочь в щеку, а потом сразу увел мужчин за собой в кабинет, дав понять, что дочке лучше пока побыть с матерью.
– Дочь, ты дома. Это главное… Если ты что– то хочешь сказать, если тебе хоть что– то угрожает, что– то было сделано с тобой через силу, не стесняйся, говори мне и папе. Мы на твоей стороне, что бы ни было…– сосредоточенно и серьезно начала Влада, крепко сжав руку Амаль и разливая чай в чашки. Ее руки заметно дрожали от волнения…
Девушка усмехнулась про себя. Интересно, были бы они столь лояльны и добры, если бы узнали всю правду… Про Анвар, про подложную потерю девственности с Фахдом, который фактически ее спасал при всех сопутствующих обстоятельствах…
– Нет, мам, между нами все было по обоюдному согласию… «Я… хочу замуж за Фахда… Но…– на ее глазах проступили слезы», – скажу честно, меня пугает перспектива жизни там, в Заливе… В той среде… Среди тех обычаев…– присутствие мамы словно сняло с нее все эти панцири, которые позволяли держаться более– менее спокойно все эти часы, – А еще… Я знаю, что у Шерифа Макдиси несколько жен… Знаю, что потенциально этим же путем может пойти и Фахд… Это ведь тоже их традиция, их менталитет… Это меня гнетет больше всего, мам… Это разъедает мою душу… Вроде и поводов нет переживать пока, а я все равно как подумаю об этом, плохо становится… Поздно об этом, конечно, рассуждать сейчас, но… знаешь, когда я рядом с ним, все так просто, так понятно… Хочу быть с ним… Тянет к нему… Мне кажется, что есть только я и он на всем свете, но стоит мне столкнуться с кем– то еще из его мира, из его жизни… Они начинают обрушивать нам меня литры ледяной воды своей гребанной правды… Своих реалий…
Влада тяжело вздохнула, подняв на дочь серьезный взгляд. Понимающий…
– Ты выбрала в свои спутники мужчину из другой культуры… Да, Фахд образован и прогрессивен, в его жилах течет и британская кровь, но он сын своего отца, сын своей земли… Я в свое время тоже пришла в семью твоего отца чужачкой… Для меня тоже многое было дико и неприемлемо… Ты должна быть мудрой и принимать этот неизбежный факт, как данность, ты должна полюбить культуру своего мужа, как любишь его, Аммули, другого пути и рецепта нет… Попытаться вжиться в их мировоззрение… Стать женщиной, смотрящей на мир их глазами… Иначе твоя жизнь превратится в сплошную боль, в настоящий ад… Тебе будет легче, чем мне… Я приехала из России, где все по– другому… К тому же еще и выросла в интернате, как такового понятия семьи у меня не было… Твоя культура ближе ему, его культура ближе тебе… Просто надо научиться различать оттенки…
Я никогда не обсуждала это с тобой, но… когда мы познакомились с твоим папой и полюбили друг друга, он должен был жениться на матери Мадлен, это было уже обговорено задолго до моего появления в его жизни… Я страдала, сильно страдала… Одна мысль об этом разрушала меня, расщепляла на молекулы. Я решила для себя уйти, что бы мне этого ни стоило, но Васель решил иначе… Он совершенно спокойно собирался сделать меня своей второй женой, и… никак не мог понять, почему меня терзают такие страдания… В его концепции все было просто и естественно – брак с Мирной стал бы династическим, брак со мной– по любви… Он не отпускал, думая, что мои взбрыкивания– просто ревность, а я… страдала… Сильно страдала…
– То есть, папа хотел видеть тебя своей второй женой? – пораженно спросила Амаль. Эти темы действительно были табуированы в их семье… Она думала, что они просто разошлись, каждый построил свою семью, а потом сошлись снова, поняв, что их любовь никуда от них не делась…
