– О чем ты, Фахд? – горячо спрашивает она, все– таки натягивая простынь на свои прелести.
– Мой отец с минуты на минуту будет здесь. Ты поедешь в город с ним. И будешь находиться в нашем дворце до тех пор, пока мы не переговорим с Васелем Увейдатом. Наш посол к десяти часам запросил аудиенции твоего отца.
– О чем говорить, Фахд? Это похищение? – дрожащими губами спросила Амаль. Нервы все– таки сдали…
Мужчина улыбнулся.
– Разве только твоего сердца, Люльти…– снова небрежное касание его руки в виде ласки. Провел по волосам восторженно, – Шикарные волосы… Я еще поиграюсь с ними…– словно завороженный, произнес Фахд. Казалось, он совсем не слушает девушку. То, как он сейчас на нее смотрит, как трогает, напоминает скорее взгляд ребенка, получившего заветную игрушку в магазине… Этот восторг и азарт невольно пробивается через его выпестованную годами броню спокойствия и самоконтроля…– малышка, ты ведь намного умнее, где твоя фантазия… Сегодня вечером я лечу в Дамаск, чтобы посватать тебя… Мы поженимся, Люльти… И будем жить долго и счастливо… Именно поэтому, Амаль, я бы никогда не допустил даже мысли о том, чтобы заняться любовью со своей будущей женой там же, где у меня были незначительные, мимолетные связи…
Амаль смотрела на него с минуту. Как– то горько, обреченно…
– У меня вопрос, Фахд… Все это… было подстроено? Специально? Решил так затащить меня под венец?
– Что значит «подстроено», Амаль? – нетерпеливо выдохнул он, – я тебе уже говорил, про бурю я не знал… Не знал, что мы здесь зависнем на ночь… Да, я хотел организовать тебе красивое, незабываемое свидание, хотел видеть тебя своей невестой, одеть на тебя кольцо, чтобы все знали– ты моя и обещана мне, сделать все это уважительно, официально, как положено… а то, что произошло– прямое свидетельство того, что и ты этого хотела, хоть, возможно, и боялась себе в этом признаться… Найденные здесь презервативы– перестраховка… Как оказалось, очень правильная… Я пока не хочу детей… Вернее, я хочу от тебя кучу детей, но не сразу… Нам еще нужно насладиться друг другом. После того, как все формальности будут утрясены, тебя навестит доктор и подберет оптимальный вариант предохранения в виде таблеток. Чтобы никакие резинки впредь мне не мешали чувствовать твою плоть…– Плотоядно облизывается.
– Ты обманул меня…– отвечает горячо, порывисто, задыхаясь от эмоций…– я… я не была готова к такому…
– Нет, – жестко отрезает он, – ты сама под меня легла. Добровольно. Сама сказала: «Да». И не вздумай винить себя за это. Не надо вообще сейчас включать этот тупой бред в стиле «обманул, взял, воспользовался». Мы оба хотели этого! Мы взрослые люди, Люльти! Между нами нереальное притяжение, почти животное, и это просто замечательно… В тебе столько страсти, что у меня яйца скручивает от одной только мысли об этом… Ты оказалась даже горячее, чем я рассчитывал… Мы идеально подходим друг другу, Амаль. Послушай, опытного человека… Это ключевое в отношениях. И… это приятная неожиданность, скрасившая факт того, что тебя успел попробовать Диб…– на последних словах его лицо помрачнело.
Амаль резко дергается, как от тока, слыша знакомое имя… Ее глаза наполнились болью и даже немного увлажнились. Так значит, он все знает…
– Так зачем тебе… использованная, порченая?
Он серьезно посмотрел на девушку, между бровями пролегла едва заметная морщинка, сразу прибавившая ему в возрасте.
– Я хотел бы красивой истории для нас, Амаль… Красивых ухаживаний, красивого сватовства, красивой свадьбы… Хотел бы мечтать о тебе, зная, что ты уже почти моя, обещана мне твоим отцом, мучаясь от твоей неприступности и считая часы до нашей свадьбы, хотел бы трепета в первую брачную ночь… Ты заслуживаешь всего этого… Не я виноват в том, что ты, не подумав, поспешила, отдав свою девственность другому… Конечно, Анвар кретин, он опытный, он знал, куда тебя толкал… Но вина лежит и на тебе… Девушка должна думать о последствиях в таких ситуациях, особенно с учетом того, из какой ты семьи… Думаю, Васелю не стоило отпускать тебя одну жить в Париже… Ты немного потеряла связь с реальностью, со своими корнями, со своей культурой, вот и поддалась импульсу… Я совру, если скажу, что легко принял эту информацию о тебе и о нем… Но тем не менее, принял…
Она глубоко вздыхает и пораженчески отводит глаза… Лицо буквально горит… Переживаемые противоречивые эмоции жгут внутренности…
– Откуда ты знал, что я спала именно с ним? Вы с ним поспорили на меня, да? Отсюда все эти странные поступки– твой приезд на показ, его желание уложить меня в постель, стажировка эта, тобой придуманная… Это ведь ваше соперничество… Я только сейчас поняла…– ошарашенно смотрит на него.
– Нет, я не стал бы спорить на любимую женщину, Амаль, – ответил честно, смотря в ее глаза.
– Не бросайся громкими словами о любви… Я уже это где– то слышала… Тогда как ты узнал? Неужели Диб настолько низок, что сам сказал тебе… Больше некому… Никто не знал…– теперь в ее глазах уже стояли слезы…
Снова непроницаемый взгляд Фахда, потому что он понимает. Сейчас будет неизбежное больное падение, которое заставит их обоих набить первые шишки в своих отношениях… Но наврать он не мог… Хотелось бы сказать, что «да», что это все Диб ему рассказал, но… совесть, как девственность– ее теряешь только один раз…
– Нет, Амаль, не Диб..– тихо, но решительно говорит ей, – я узнал сам… Потому что… в твоей квартире были установлены камеры… Я видел, что он с тобой делал…– он сказал это не своим голосом. Наблюдал, как она меняется на глазах. Как ее одновременно охватывает обида, боль, шок…
Она прикрывает рот рукой и горько всхлипывает…
– То есть… Ты… Ты просто все это время шпионил за мной… Все время… Следил, словно я какая– то вещь… Музейный экспонат… Господи, Фахд… Ты ничем не лучше него… Вы оба грязные, извращенные сволочи, считающие, что вам все можно! Все мужики– наглые, самонадеянные уроды! Ненавижу! Ненавижу вас всех!
Отчаянно подрывается к выходу.
– Стой, Амаль! – жестко осекает ее Фахд, – ты в одной простыне. Не смей выходить так к моим подданным! Снаружи слуги! Вернись! Возьми себя в руки, сядь за стол… Поздновато для детских истерик… Ты умная рассудительная девушка…
Она сама не понимает, почему, но делает то, что он говорит, а потом ошарашенно смотрит на то, как Фахд встает, берет со стола нож, подходит к постели, на которой прошла их сумасшедшая ночь, делает себе довольно глубокий порез на коже там, где ее прикрывает ткань, и окропляет кровавыми каплями белое полотно.
Ее губы приоткрываются от шока и понимания, легкие спирает от возмущения и беспомощности… Обхватывает свою голову руками отчаянно.
– Что это за цирк, Фахд?! Зачем на постели кровь?! Я не девственница, Ваше сраное высочество! Себя пытаешься обмануть или кого? Моим первым мужчиной был другой!
Фахд смотрел теперь на нее зло, тяжело дыша. Быстро приложил к порезу кучу салфеток и поднял руку, чтобы остановить кровь. Ей удалось почти невозможное. Вывести его из себя… Последнее, что она сейчас должна была делать, так это напоминать о другом… И ладно бы там правда была любовь и страсть, но нет же… Выдохнул. Ему нужно взять себя в руки и попытаться вернуться к нормальному разговору, хоть это и непросто… Конечно, у нее шок, она растерянна, она ненавидит, когда решают за нее, что он собственно сейчас и сделал, но природу не обмануть. Произошедшее между ними ночью было красноречивее всех их препираний и скандалов сейчас… Ради такого стоило побороться и с ее взрывным характером, и с ее строптивой натурой. Ничего, настанет тот час, и очень скоро, когда он обратит эти ее характеристики в плюс для себя и для незатухающего огня в их постели…
