Глава 17
Амаль
– Почему ты всегда называешь меня «Люльти», тебе не нравится мое полное имя? – спросила Амаль расслабленно. И зачем только она это спрашивала, сама чувствовала, что словно идет по краю, балансирует у самой пропасти… Но алкоголь будоражил кровь… Интимная атмосфера нежного, приглушенного света, завывание ветра там, за пределами шатра, осознание того, что за многие километры они предоставлены только сами себе, кружило голову…
– Потому что ты и правда похожа на жемчужину, девочка, – он снова протянул руку к ее щеке. На этот раз не просто интимно… Как– то возбуждающе, волнующе… Прошелся, будто невзначай, по кайме ее розовых губ, она невольно облизнулась, задев его пальцы языком, от чего его кадык дернулся. Он полулежал на боку, казалось бы, в крайне расслабленной позе, но у нее все равно было ощущение, что он хищник, приготовившийся к прыжку…
– А есть в вашей коллекции знаменитые древние жемчужины? – ей все время хотелось переводить тему на более безобидные, но почему– то предательски разговор неизбежно скатывался к какой– то интимности, или ей это только казалось…
– Жемчуг, Люльти, весьма нежная, хрупкая вещь… Это не камень, а, фактически, продукт, созданный живым существом… Ты знаешь, что с годами он может тускнеть? Жемчугу нужно заряжаться от солнечного и лунного света. И каждый вид света дает ему свою красоту… Свой блеск… а еще, малышка, жемчуг тускнеет, когда переходит от одного хозяина к другому, пока не привыкнет к новому владельцу… Его убивают и неблагоприятные условия. Есть красивая легенда на этот счет. Египетская царица Клеопатра носила на мизинце кольцо с жемчужиной. Однажды она сняла его и положила в бокал. Вернувшийся после потери флота в сражении с римским императором Октавианом ее возлюбленный Марк Антоний был крайне расстроен. Он налил два бокала вина, не заметив, что в одном из них находилось кольцо жены. Когда бокалы были осушены, Клеопатра обнаружила свое кольцо, но, увы, уже без жемчужины: она растворилась в уксусно– кислом вине, Люльти…
– Как печально…– задумчиво проговорила она.
– Отнюдь…– он покачал головой…– это жизнь, она должна быть такой– хрупкой, имеющей начало и конец… Иначе будет слишком скучно… Хрупкость так и привлекает меня в жемчуге… Жемчуг живой… Он похож на женщину… Мне никогда не нравилось сравнение женщины с алмазами… Многие говорят– настоящая леди– это ограненный алмаз, но это далеко не так… Огранка алмаза предполагает, что ты планомерно отрезаешь куски от твердого камня, подгоняешь его под единые стандарты, без души, без индивидуальности. Да, могут меняться оттенки, чистота, размер камня, после умелой огранки он сияет, но глобально все алмазы огранены по шаблону… С жемчугом же иначе… Жемчуг образуется только при условии, если под мантию моллюска случайно попадет инородное тело, песчинка. Раздражая слизистую оболочку, инородное тело заставляет мантию моллюска выделять слои перламутра, которые постепенно покрывают непрошеного гостя. Через несколько лет в раковине образуется шарик. Хорошо воспитанная, достойная, образованная, знающая себе цену женщина– эта песчинка, покрытая слоями опыта и знания, словно перламутром… Так умный мужчина готовит свою женщину под себя… Во всех смыслах… Делает из нее не только сиюминутный источник удовольствия, а спутницу, партнера на всю жизнь… Она для него уникальная, неповторима.
Амаль смущалась от его слов… Это было видно по ее бегающим глазам, смотрящим куда угодно, только не на него… По румянцу, залившему щеки…
– Ты так складно и красиво говоришь… Складывается ощущение, что отношения между мужчиной и женщиной– это сказка… Но… ведь это ложь… Для дурочек… Женщина всегда страдает в отношениях… Поэтому и говорят– женщина дает, мужчина берет… Как же иначе? Мужчине просто нечего дать женщине, кроме денег и мнимой поддержки… Мне кажется, что сравнение с алмазом более уместно… Нас, женщин, реально жестко подгоняют под единые стандарты– приличия общества, традиции, социальные модели, желания мужчины… Все это «прокрустово ложе» (прим.– мерка, под которую насильственно подгоняется что– н. Выражение используется по имени др.– греч. разбойника Прокруста, обрубавшего или вытягивавшего жертвам ноги по длине своего ложа) нашей личности…
– Люльти, откуда этот бред в твоей головке? – удивленно приподнял бровь Фахд.
– Не притворяйся… Я говорила тебе… Я познала секс… И… это было больно, ужасно, неприятно… В этом не было никакого волшебства… Все эти лирические разговоры– это обман… Заманка для неопытных девушек… Именно эти, и ты сейчас занимаешься, заговаривая мне губы, Фахд…
Он невольно улыбнулся. Снисходительно как– то…
Откинулся на подушки и внимательно посмотрел на девушку…
– «Познала секс»? Это даже звучит смешно из твоего невинного ротика… Ты ничего не познала, Люльти… Ты все еще такая же неопытная глупышка, которая ничего не понимает в отношениях между мужчиной и женщиной…– с вызовом посмотрел он на нее, обволакивая. И в то же время, она не могла не заметить, как потемнел его взгляд, как заиграло адамово яблоко на шее…
Его самоуверенность ее взбесили, а может смутили его слова…
– Да иди ты… Хватит тут твоих попыток меня соблазнить! Я это уже проходила! Понимаю, к чему ты клонишь! – резко подскочила со своего места, обхватила себя руками.
Фахд вздохнул. Его тело напряглось. Мускулы налились силой, лицо приобрело острую, пленительную остроту, свидетельствующую о его сильном возбуждении…
– Люльти, Люльти… Ты даже не представляешь, как далека от истины, – прошептал он пленительно, – Ты даже помыслить не можешь, сколько я могу тебе показать… Какое удовольствие могу дать, моя наивная девочка…
Она сглотнула ком в горле и мотнула головой, сбрасывая с себя мороку наваждения, которую он напускал, словно колдун чары…
– Давай пари… Ты ведь смелая, Люльти… Я тебе кое– что покажу… Мы немного… поиграемся… Я сделаю тебе приятное, но обещаю, что не прикоснусь руками, если ты сама не захочешь этого…
– А в чем пари?
– Если ты получишь удовольствие, ты заберешь все эти свои дурацкие слова обратно… И признаешь… что дело вовсе не в несчастной участи женщин, не в глобальном обмане мужчин… Дело в том, что в роли твоего первого учителя выступил не достойный тебя… Не подходящий тебе…
Амаль шумно выдохнула и… молча кивнула… Девушка чувствовала, как мышеловка, в которую он ее заманил, с шумом захлопнулась, но ничего поделать с этим не могла… Потому что, на самом деле, она захлопнулась давно… Возможно, тогда, когда она забралась на верблюда вместе с ним, возможно– когда села в его машину, возможно– когда согласилась на эту стажировку, а возможно– тогда, когда позволила поцеловать себя посреди Елисейских полей…
Глава 18
Амаль
– Расслабься, Люльти… Еще ничего не произошло, а ты уже вся как натянутая струна, – его хриплый возбужденный наставнический голос над ухом, у нее голова кругом… Она бредит? Она сошла с ума? Почему она позволяет ему это делать с собой? Почему разрешила скинуть с себя простынь и теперь просто беспомощно наблюдать за тем, как он беззастенчиво и жадно рассматривает ее тело в отражении того самого медного диска на стене… Он разглядывал ее не как жадный вор, дорвавшийся до запретного. Напротив, в его взгляде словно читалось то, что он осматривает свою собственность, словно она уже была его… В душе поднялся тихий протест, Амаль попыталась было вывернуться, но он умело накинул невесть откуда взявшуюся в его руках нить из жемчуга ей на шею и нежно погладил гладкими бусинами кожу, держа ожерелье с двух сторон, словно поводья…
