– Я люблю танцы, Микаэл… И не считаю их позором… Да, в моих мечтах, в моем идеале я должна была танцевать на сценах театров, а не кабаре, но… От этого смысл не меняется… Знаешь, в древние времена в арабском мире существовали танцовщицы– альмии, от арабского слова «знать», насколько я читала… Так вот, они были столь искусны, образованны, обольстительны, что стояли вне классового разделения общества… Они не были проститутками, не были шлюхами, не были женами и не были праведницами… Но их искусство позволяло им стать особенной, удивительной общностью…
– Оксана, к чему этот разговор? В нашем обществе нет для танцовщиц особенной, удивительной общности,– устало и раздраженно потер глаза,– Существовала хотя бы одна альмия, у которой была бы семья?
Оксана молчала. Она понимала, к чему он клонит…
– Не знаю… Наверное, нет… Я понимаю, почему ты спрашиваешь… Ты намекаешь на то, что танцы и семейная жизнь несовместимы. Я поняла это и приняла, Мика… Я выбрала тебя… Я сделала этот выбор, но ты… Ты уверен, что не ошибаешься, выбрав меня? Я ведь вижу, как ты до сих пор нервничаешь, когда находишь мои видео в интернете? Сколько десятков тысяч долларов ты заплатил, чтобы вычистить все страницы от записей с моими выступлениями… Ты пытаешься стереть эти страницы моего прошлого, но удастся ли? Ты забудешь, я забуду, а другие ведь могут не забыть…– поднимает на него полные боли глаза,– они и не забудут… Я слишком лакомый кусочек у них оторвала… Такого женишка… Мне по жизни будут припоминать все то, что я даже не делала, что уж говорить про реальный компромат…
– Я сделаю так, что забудут, Оксана… Доверься мне… И просто стань мне в этом союзником, а не как сейчас,– смотрит на нее искренне,– ну что такого ужасного в том, чтобы покрыть себя? Не провоцировать, не давать повод… Миллионы женщин считают хиджаб, наоборот, спасением, освобождением от мужского излишнего внимания… К тому же… Я всегда буду знать, что там,– пододвигается к ней ближе, поднимает рукой юбку, медленно скользя по ноге,– будет самое провокационное на свете белье… Для меня…– шепчет искушающе и проникает рукой под резинку трусов…
– Хорошо, я сделаю, как ты хочешь…– смотрит на него, не мигая…,– если ты, наконец, обратишься к специалисту и займешься этими своими эмоциональным качелями… Ты часто ведешь себя слишком агрессивно, ненормально, Мика… Мне бывает страшно с тобой…
Микаэл словно даже и не меняется в лице, слушая ее, гладит все так же по ноге, нежно ласкает кожу подушечками пальцев, но этот ее равнодушно– потухший взгляд все перебивает. Его сейчас словно ведром холодной воды окатили. Раздраженно выдыхает, наконец.
– Оксана, чего ты хочешь? Чего тебе не хватает?
– Все хорошо, всего хватает… Ничего не хочу… Хочу только, чтобы ты был счастлив и спокоен…
– Если хочешь моего спокойствия, то хватит вести себя, как сука! Хватит этой лирики и трагедии во взгляде, хватит этих намеков на то, что я псих! Я не псих, а просто нормальный восточный мужчина, который не потерпит рядом с собой женщину с поведением шлюхи! Я устал уже от этого твоего состояния вечного страдания и затравленности, понимаешь? Ты как привидение! Чего ты добиваешься?! Если я завтра скажу: да, дорогая! Занимайся танцами, как хочешь, сразу станешь веселой и счастливой?! Это жизнь достойной нормальной женщины тебе так претит?! Дело все– таки в танцах твоих сраных, да? Признайся! Говоришь, что приняла свой выбор, а сама каждый день словно в трауре… Они тебе нужны?! Если нужны, прямо сейчас уходи! Забирай все и уходи! Потому что я не буду тебя ни с кем делить… Ты либо моя, либо не со мной… Либо по моим правилам, либо в свободном полете… Это все, что я могу тебе сказать…
Резко разворачивается, уходит в свой кабинет…
Проходит минут двадцать. Он курит сигарету за сигаретой, раздраженно таращась в компьютер на счета от прибыли, а в глазах все равно все расплывается… Ничего не соображает…
Хватает телефон. Быстро набирает номер из записной книжки.
– Асмахан, привет. Да, давно не говорили… Нет, не соскучился… У меня просьба… Найди мне хорошего психолога… Для себя, да… Чтобы без огласки, сама понимаешь… Я поэтому к тебе и обращаюсь… Узнай там в своих докторских кругах…
Проходит минут пятнадцать. Перезванивает. Он уж сигарет пять успел выкурить… Все ждал, что Она спустится к нему, придет, объяснится…
– Да… Нашла? Хорошо… Когда? Сегодня в шесть? Хорошо… Адрес давай…
Оксана
В тот день он приехал очень поздно… Пока он сидел в кабинете, у нее несколько раз был порыв пойти к нему, объясниться… Но… вспоминая то, как обычно заканчивались их скандалы, не хотела… Все происходящее в их отношениях все больше казалось ненормальным…. И вместе с тем, оксана понимала, что любила… Любила его со всеми недостатками, со всей его жестокостью и приницпиальностью… Так любила, что готова была на изменения, стоившие ей, можно сказать, части себя… От этой любви действительно было больно, потому что Микаэл все время то приближал, то отдалял… В чем– то он был предельно интимен, в чем– то далек настолько сильно, что и не дойти до сути…
Он вернулся, когда она уже лежала в постели. Зашел тихо, словно крадясь, думая, что она спит… Слышит, как открывается дверь в ванную, как включается душ и начинает течь вода…
Она заходит бесшумно. Микаэл слышит звук открывающейся душевой кабины. Выдерживает паузу, не оборачивается… Просто позволяет теплым струям воды стекать по своему мускулистому телу, которым девушка невольно, как всегда, любуется… Он чувствует, как она бесшумно подходит сзади к нему, опускает руки на его шею, проводит по плечам…
– Микаэл…– шепчет со сбившимся дыханием.
– Что…– резко отвечает, хотя в его голосе уже чувствуется мягкость и хриплое возбуждение…
Его тон немного ее отпугивает, смущает…
– Я действительно та, кто тебе нужен? Только я?– сколько неуверенности в ее голосе… Сколько страхов…
Резко разворачивается. Резко прижимает ее к холодной кафельной стене, резко входит, заставив ее обвить ногами его туловище.
– Ты моя жизнь, Оксана,– нежно шепчет ей с каждым толчком,– я так хочу твоего счастья… Так хочу твоего счастья со мной… Ты для меня всё…– его голос хриплый и собственнический, но такой искренний… Он сейчас какой– то другой… Словно с сердцем оголенным… Какой– то чрезмерно чувствительный что ли…
На ее глазах невольно от обилия эмоций снова проступают слезы.
– Почему ты то огонь, то лед? Почему одной рукой наказываешь, а другой ласкаешь… Иногда мне страшно за тебя, а иногда за себя…– он шепчет ему это, а он медленно, нежно двигается в ней,– мне тяжело в этом новом мире, Мика… Тяжело…
– Наплюй на все, Оксана… Твой мир– это я… Это мы… Вот наш мир, другого нам не надо…
Она прикусывает губу. Замирает на мгновение, а потом взрывается сладким оргазмом. И она может быть бесконечно не согласна с ним во всем, но сейчас ей, наконец, так хорошо, что не хочется спорить… Почему так только в моменты их близости? Почему они не могут чувствовать эту взаимную идиллию всегда?
