Конечно, наутро он никуда не поехал. И не потому, что у него не оказалось денег на билет до Нью-Йорка, и не потому, что голова с утра болела сильнее, чем обычно. И даже не потому, что в восемь часов на его пороге появился шериф Келлман и учинил допрос с пристрастием по поводу «дурных мыслей в голове».
– В чем твоя проблема, Сол? – с порога начал шериф. – Почему ты не хочешь жить, как все нормальные люди?
– Почему же не хочу, шериф? Очень даже хочу. – Превозмогая головную боль, Сол пытался быть вежливым. – Вон и сорняки у забора убирать начал.
– Сорняки меня сейчас не интересуют, – оборвал его шериф. – Что за представление ты устроил в лавке Берни?
– Какое представление? Я просто зашел за выпивкой. У меня немного не хватало, но Берни оказался мировым парнем, уступил мне в цене. Я взял бутылку, поблагодарил Берни за доброту и ушел.
– Берни рассказывает совсем другую историю. Говорит, ты ему угрожал устроить поджог. Это так?
– О господи, нет, конечно! Берни что-то напутал. У меня и в мыслях не было вредить ему. Да я первый приведу в участок того, кто покусится на его лавку!
– Хорошо, если так, Сол, – растягивая слова, проговорил шериф. – Потому что, если это неправда, если в твоей голове роятся дурные мысли, я не стану изображать мирового парня. Мне в поселке проблемы не нужны. И преступления не нужны.
– Полностью с вами согласен, шериф. Кому нужны преступления? – Сол с трудом понимал, что говорит ему шериф, – так сильно болела голова.
– И еще одно: пора бы тебе найти работу. Все твои проблемы от безделья. Как только ты займешься настоящим делом, на глупости времени не останется. Ты со мной согласен, Сол?
– Согласен, шериф. И спасибо за совет, я обязательно обдумаю ваши слова на досуге. – Сол готов был пообещать все, что угодно, лишь бы шериф побыстрее ушел.
– Правда? Ты говоришь серьезно? – Шериф оживился, идея трудоустроить тунеядца Сола воодушевила его.
– Конечно, шериф. Как еще я могу доказать свои добрые намерения?
– Знаешь, у мистера Уоррена на мельнице освободилось местечко. Платят немного, но и перетруждаться не придется, – сообщил Келлман. – Я могу замолвить за тебя словечко.
– Было бы чудесно.
– Только смотри, у Уоррена работники спиртного не употребляют. Если он заметит, что ты накануне хватил лишнего, до работы тебя не допустит. Как думаешь, справишься?
– Думаю, да. На самом деле мне это не особо интересно. Я ведь и пью только от скуки. А когда у меня появится работа, про спиртное я и не вспомню.
– Хорошо, я сегодня же поговорю с Уорреном. – Шериф открыл входную дверь, собираясь уходить. – А насчет лавки Берни имей в виду: если что-то там случится, первым подозреваемым пойдешь ты.
Как мог он убедил Келлмана, что не собирается поджигать лавку Берни. Тот сделал контрольное предупреждение, но сажать его под арест не стал, так что из ситуации с поджогом он вышел чистым.
В Нью-Йорк он не поехал по той простой причине, что жутко боялся встретить там знакомых. Все-таки в этом городе он прожил несколько лет, не может быть, чтобы ни одного знакомого там не осталось. Огласка ему противопоказана, он все-таки ждал расправы со стороны коллег «Марка». С какой бы стороны они ни прибыли, из Москвы ли, из числа ли местных шпионов, для него это означало верную смерть.
«Потерплю еще немного. Пару недель, не больше, – принялся он уговаривать сам себя, как только ушел шериф. – Вдруг повезет, и агенты ЦРУ сами проявятся, тогда и разговор пойдет по-другому».
На этом он и успокоился.
Глава 6
Подмосковье, база боевых подразделений КГБ СССР, 27 марта 1961 года
– Да не дави ты так. Легче, легче! Ну что за олух такой!
– Зачем обзываетесь? Человек, может, изо всех сил старается, а вы все время недовольны. Хоть бы раз похвалили, может, и работа успешнее пошла бы.
– За что хвалить? За прононс, который больше похож на сипение хроника-гайморитчика? Даже в северных американских штатах, где у людей речь от рождения гнусавая, и то не настолько все ужасно!
– Тогда дисквалифицируйте меня! Доложите начальству, что капитан Павленко не поддается обучению, его прононс не выдержит и часа испытания, так что в интересах группы его нужно заменить на того, кто имеет больше шансов освоить определенный акцент за двое суток!
Спор капитана Павленко и профессора Хороманцевой проходил на повышенных тонах. За двое суток, что Елена Петровна провела на базе, это был уже третий спор, возникший в ходе практических занятий, организованных по специальной методике профессорши. После предварительной оценки способностей своих стажеров Елена Петровна установила четкий график, который все, включая майора, должны были выполнять неукоснительно.
На Богданова она отвела один час после завтрака и еще один перед отбоем. Майору было велено приходить на два часа следом за Богдановым, а вечером для усовершенствования акцента работать с аудиозаписями, подготовленными лично Еленой Петровной. Дубко получил час в вечернее время перед Богдановым и целую кучу аудиозаписей для самостоятельной отработки акцента. Зато капитану Павленко Елена Петровна посвятила все оставшееся время. Два часа перед обедом и четыре в вечерние часы. Но и этого ему оказалось мало. Словарь французских слов у капитана оказался довольно обширным, а вот акцент… Тут предстояло потрудиться, и Елена Петровна, не привыкшая пасовать перед трудностями, засучила рукава и приступила к работе.
К концу вторых суток накал страстей между Еленой Петровной и Юрой Павленко достиг своего пика. Елена Петровна перешла к оскорблениям, пусть и в щадящей форме. Капитан же Павленко и вовсе решил отказаться от участия в вылазке, так как реально видел, что его способностей для освоения сложного акцента не хватает. Неизвестно, чем бы закончился последний спор, если бы в дело не вмешался майор Семенов. Он проходил в свою комнату мимо кабинета, услышал раздраженные голоса и решил вмешаться.
– В чем дело, капитан? Я действительно слышу пораженческие речи или мне показалось, что ты предлагаешь Елене Петровне поискать на твое место другого ученика? – сердито спросил он с порога.
– Товарищ майор, прошу конфиденциальной беседы, – воскликнул Павленко. Лицо его раскраснелось, в глазах появилась неизбывная тоска.
– Что так? Неужели у вас от Елены Петровны еще остались секреты? – Майор попытался разрядить обстановку.
– Я серьезно, Паша. Мне нужно переговорить с тобой с глазу на глаз, – Павленко было не до иронии.
– Я знаю, что он собирается вам сказать, но в отличие от капитана, чтобы прояснить ситуацию, мне с вами уединяться нет необходимости. – Елена Петровна буквально пригвоздила Павленко к стулу своим взглядом, едва тот успел приподняться. – У Юрия серьезные сложности, товарищ майор, но его вины в этом нет.
Елена Петровна сделала ударение на слове «его», поэтому Семенов был вынужден задать встречный вопрос:
