Зверь, недолго думая, ринулся со всех ног.
Мир казался непривычным, перевернутым, отраженным в кривом зеркале, но все это зверю было не столь важно. Главное — убежать от преследователей, не дать им поймать себя, не дать…
Существо замедлилось. Преследователей оно больше не ощущало, их и след простыл — в буквальном смысле, будто они остались там, по ту сторону зеркала, а зверь совершил невероятный прыжок и… очутился тут.
Только вот где — тут?
Впрочем, это тоже было не столь важно. Еще поди пойми, что хуже — преследователи или абсолютно чужая и незнакомая земля. В обоих случаях, делать можно только одно — бежать.
К тому же, зверь ощущал, что принес с собой на хвосте еще что-то — и не понимал, друг это, или враг, тянуться к нему, или спешить от него.
Существо, переваливаясь на четырех лапах, вновь побежало.
* * *
Профессор Грецион Психовский чувствовал себя как на обычной весенней прогулке по знакомому двору, где ориентируешься уже автоматически и знаешь, что в правой подворотне тебя поджидает местная шпана, а левая выведет к прекрасной пекарне, где продают такой багет, что за него и душу заложить не жалко — но пока есть деньги, лучше платить ими.
С такой же легкостью профессор — что ж с него взять — забрел в один из немногочисленных густых лесов острова, по дороге встретив уже с десяток ящеров разной степени активности, которые смотрели на него как-то испугано — вот до чего докатились потомки динозавров, увы и ах. Грецион успел наснимать кучу фото на смартфон, даже сделал селфи с одни из дракончиков-комодо — получилось очень даже ничего. Но профессору не хватало… какой-то древности, что ли, а древность всегда несла элемент загадки. Самые большие ящеры на планете — это, конечно, просто прекрасно, восторга полные (розовые) штаны, но шарма абсолютно никакого. Если вы, конечно, не Федор Семеныч Аполлонский, готовый часами преображать ничего не подозревающих драконов в крылатых чудовищ всех форм, размеров и цветов. Короче, драконов в драконов — такая себе трансформация.
Утопая в таких противоречивых мыслях, Грецион забрел как-то совсем глубоко — не самое хорошее решение. А древности все не было и не было видно.
Профессор огляделся. Вокруг — тишина и спокойствие, как в детском садике, чирикают птички, никаких гигантских насекомых, лес не такой уж непроходимый, агрессивных ящеров поблизости тоже нет. В общем, ничего интересного — с таким же успехом можно сидеть во дворе английского поместья и потягивать чаек, точно зная, что следующая минута будет как две капли воды идентична предыдущей.
Но Грецион поспешил с выводами.
Он хотел уже было развернуться и уйти посмотреть, что там вышло у Аполлонского, но в этом оттиске Психовский действовал как-то медленно и нерасторопно, а потому заметил на земле абсолютно человеческие, еле-заметные следы. Грецион нагнулся, чтобы изучить их — он успел только подметить их легкость и изящество, а потом резко поднял голову, заметив движение в глубине леса.
Вот теперь внутри профессора пожаром загорелся интерес. Грецион рванул глубже в смыкающиеся деревья.
Следы попадались все чаще.
Вскоре, размытое движение повторилось — на этот раз Психовский различил силуэт существа, сам себе по началу не поверив. Сперва метающийся призрачными бросками силуэт напоминал просто дракона-комодо, а они умеют не только лежать, но и бегать, это профессор знал, ничего удивительного в этом не было. Но Психовский разглядел нечто особенное в мотающемся звере, нечто, напоминающее Грециону древнее существо, скорее даже мифологическую тварь, сошедшую с фресок… и эта метающаяся тень абсолютно точно могла похвастаться рогом.
До Психовского дошло, что это за зверь такой, и внутри запели ангелочки — в случае профессора, скорее заорали в разнобой, как сирена.
В этом оттиске реальности — одном из многих — профессор незамедлительно кинулся вперед, не обращая внимания на вполне человеческие следы, да и вообще ни на что, кроме прорисовавшегося в голове изображения зверя. Грецион наступил на что-то и уже успел проклясть пресловутые корни, которые здесь так и норовили поставить подножку, чтобы листы высоких деревьев дружно захихикали.
Но это был отнюдь не корень.
Психовский, сам того не заметив, в этом оттиске наступил на хвост отдыхающего в траве дракона-комодо. Тот, хоть и уменьшился давеча от возгласов профессора, разозлился — еще бы, кому такое понравится. Рептилия решила действовать — не перевелись еще на земле комодской смелые потомки динозавров.
Профессор даже ничего не успел осознать, а огромная ящерица с молниеносной для себя скоростью и бешеной силой прыгнула на Грециона, сжав мускулистые челюсти на его шее. В глазах у того потемнело, кислород будто бы перекрыли, а мир все отдался и отдалялся…
Перед тем, как провалиться в никуда, профессор увидел ту тварь с тысячи фресок — он так и не понял, напала ли на него она, или просто наблюдала за всем издалека, но в память врезались ее глубокие глаза без дна, завораживающие, хватающие и забирающие.
И Грецион Психовский умер.
Рыбы. Глава 3
Причуды старого китайца
…месяц Ячмень
в небе Рыбы
тока равнины наполняются,
на нивах широких серпы не ленятся
месяц радости сердца Эллиля
месяц Эа…
Из «Астролябии В»
— Кажется, это где-то уже было, — пробубнил профессор Грецион Психовский, замедлив шаг и остановившись.
В этом оттиске под ногами хрустнула обычная ветка.
Голова потяжелела от до тошноты противного чувства дежавю, которое имело свойство падать как снежный ком на голову, утяжеленный свинцовым ядром — профессор и в целом чувствовал себя как-то не очень, а тут еще и эта непонятная гадость решила: гулять так гулять.
Грецион помотал головой в поисках скользящей тени, но ее уже и след простыл — вот и думай, то ли умом тронулся, все-таки возраст уже, пора и в сумасшедший дом, то ли просто поддался мимолетной игре света и тени, они — те еще шутники.
Про следы на земле профессор словно и забыл.
Постояв еще немного, не заметив более ничего интересного и избавившись от колючего, как стальная стружка, осадка после дежавю, Психовский развернулся и поспешил прочь из леса, слегка расстроившись — можно было забрести еще глубже, но профессору было откровенно лень.
Вот тебе и остров Комодо — трава, драконы и какие-то леса без намека на интересности и древние постройки.
Но если бы то, что так наивно мелькало вдалеке, оказалось реальным, если бы он увидел это — вот тогда дела приняли бы интересный оборот. Но, как там стали говорить в народе? Не сфотографировал — не было. А раз уж не увидел — тем более.
