В отличие от множества иностранных специалистов при дворе Петра Паткуля использовали не в армии или на флоте, а в дипломатических и разведывательных играх, что больше соответствовало его характеру. Он лично выезжал в Данию и Саксонию, уговаривая от имени Петра их правителей присоединиться к антишведской коалиции в Северной войне, и вполне преуспел в этом. За свои заслуги в разведке Паткуль произведен Петром в тайные советники и генерал-майоры российской армии, а затем послан с тайным заданием ко двору австрийского императора в Вену. Здесь Паткуль совершил почти невозможное: он провел удачную вербовку самого высокопоставленного за время всей работы русской стихийной разведки до 1825 года иностранца, работать тайно на Россию ему дал согласие сам канцлер (премьер-министр и министр внутренних дел) Австрии Кауниц. До Паткуля таких успехов в вербовочном деле российские разведчики-дипломаты еще не знали, хотя успех разведчика развит не был. После его отъезда из Вены при новой тайной встрече с послом России в Австрии Голицыным Кауниц так завысил цену своих услуг, что у посла просто не нашлось такой суммы, и Кауниц вскоре отказался от своего обещания.
А Паткуль был направлен на самый сложный участок Северной войны. В тайной войне со шведской разведкой, которую при дворе Карла XII возглавлял граф Пипер, Иоганн Паткуль проявил себя не только отличным разведчиком, но и просто отважным человеком. Без оглядки на висевший над ним вынесенный шведским судом смертный приговор Паткуль несколько раз под чужим именем и с легендой немецкого купца переходил границу Шведского королевства, встречаясь со знакомыми ему лифляндскими дворянами и поднимая их на выступление против шведского короля. Во время одной из таких вылазок отряд Паткуля попал в окружение шведских драгун, раненный в перестрелке, разведчик сумел ускакать и опять уйти из шведских владений.
За эту деятельность Иоганн Паткуль до сих пор считается в Швеции предателем, работавшим на врага против собственного отечества, своего рода «власовцем» из XVIII века. Российские историки, защищая нашего разведчика от таких обвинений, не устают пояснять, что Паткуль по национальности не швед, а выходец из немецких дворян Лифляндии, входившей тогда в шведские владения, а следовательно — не предатель своей родины, а лифляндский патриот-сепаратист. Хотя здесь есть о чем поспорить, ведь с этой точки зрения и гетман Мазепа не русский, а украинец и только подданный Российского государства, как Паткуль до его побега из тюрьмы за границу был шведским подданным. Однако Мазепу наша история продолжает именовать предателем России, хотя он такой же украинский сепаратист на службе чужого государства, каким лифляндским сепаратистом был Паткуль.
Здесь в оценках необходимо быть объективным, хотя бы установить какие-то одни критерии, без односторонней и набившей оскомину формулы о том, что «все, кто за нас, разведчики, а кто против нас — шпионы». Возглавлявший при Карле шведскую разведку граф Пипер, кстати говоря, той же шведской историей считается национальным героем и жертвой жестокости русских. В 1715 году в ходе Северной войны он попал в плен к Петру I, был заточен в Шлиссельбургскую крепость и там вскоре скончался из-за условий содержания, очень далеких от современных требований Женевской конвенции об обращении с военнопленными. Это тоже не самая бесспорная страница нашей истории.
Из Лифляндии Паткуль направляется царем в Польшу. В Польше союзники России по антишведской коалиции поляки терпели поражения от талантливого шведского короля-полководца Карла XII, и среди окружения польского короля Августа зрели идеи одностороннего выхода из войны и мира со Швецией. Посланный к польскому двору Паткуль не только был своеобразным советником по войне и разведке ставки короля Августа, но и тайно пытался расстроить сепаратные переговоры польской «партии мира» со шведами, подобно литературному Штирлицу Юлиана Семенова в Третьем рейхе. В шифрованных посланиях Паткуль успел сообщить Петру I о том, что планы сепаратного мира в польской верхушке уже вызрели, и получил от императора приказ выехать немедленно в Россию. Но на свой страх и риск разведчик решил просить аудиенции у Августа и попытаться отговорить его от выхода из войны. Паткуль не знал о том, что сам король давно склонен окружением к разрыву с Россией и миру со шведами, поэтому стал жертвой предательства поляков. В 1706 году Август подписал сепаратный Альтранштадский мир со шведским королем Карлом, отдельным пунктом которого была выдача Швеции уже арестованного к тому времени поляками в их военной ставке Паткуля. Переданный шведам Паткуль был по давнему приговору обезглавлен. Так закончилась эпопея талантливого иностранца на русской разведывательной службе.
Печальная история шведа и русского разведчика Иоганна Паткуля уже в то время стала известна в Европе. О его жизни и смерти написал книгу в Англии Даниэль Дефо, как известно, создатель «Робинзона Крузо» сам был известным авантюристом и разведчиком британской короны. Он боролся на службе короля с заговорами якобитов (сторонников свергнутых Стюартов) и в самом Лондоне, и в Шотландии, и в европейских кругах эмиграции якобитов. То есть Дефо одновременно был деятелем внешней разведки и тайного сыска английского короля. Он во многом похож на нашего Петра Андреевича Толстого, даже на старых гравюрах в своих пышных париках оба имеют явное внешнее сходство. К тому же Толстой и Дефо жили в одно и то же время, знали друг о друге, оба были очень образованными людьми и талантливыми разведчиками одновременно, оба познали пик славы и тюремные камеры в своей судьбе. Дефо почти английское воплощение нашего Толстого, только еще и знаменитый писатель, а за нашего первого начальника Тайной канцелярии в мировой литературе отдувались уже его талантливые писатели-праправнуки. Тогда же книга Дефо о разведчике Паткуле ходила по Британским островам и Европе, посол шведского короля Карла граф Юстенберг даже просил во время своей аудиенции при английском дворе пресечь распространение вредной для Швеции книги о «жизни предателя». Хотя позднее в книге о нашем Петре Великом Дефо и о нем отозвался нелицеприятно, как о жестоком «сибирском медведе», и уже русский посол в Лондоне требовал извинений. Но своего высокого мнения о погибшем коллеге-разведчике, шведе на петровской службе Иоганне Паткуле, Дефо не поменял.
В истории разведки никуда не деться от неожиданных временных параллелей, причудливого переплетения историй и судеб разведчиков. Если кого-то из наших современников сейчас, когда судьба Иоганна Паткуля порядком подзабыта, спросить: кто из иностранцев перешел на службу нашей разведки, был выдающимся разведчиком своего времени, а при последнем задании арестован и казнен за границей? — большинство респондентов, без сомнения, ответят: «Рихард Зорге». Наиболее осведомленные в разведывательной истории граждане вспомнят еще Вилли Леманна, «крота из гестапо». А это все об Иоганне Паткуле.
Еще одним российским разведчиком Петровской эпохи из иностранных подданных стал черногорец Савва Владиславлевич, привлеченный Петром Толстым к работе на Москву в Стамбуле. Савва затем был связным и агентом влияния России на Балканах, поднимая сербов и черногорцев на борьбу в тылу турок, а заодно поставляя в Россию ценную информацию. За это в Российской империи Петр I дал Владиславлевичу титул графа Рагузинского, поскольку он происходил из Рагузы (сейчас это хорватский Дубровник), черногорец получил также российское подданство и должность в петровской Коллегии иностранных дел, он сопровождал императора России в его зарубежных поездках.
