Один такой маленький штрих бросился в глаза Лолли, и она начала накручивать локон рыжих волос на палец.
— Ты серьезно хочешь зайти в парикмахерскую? — опешил Инфион, вновь настороженно смотря на каменного дракона.
Здание, в отличие от Златногорских, не пыталось доказать вам, что оно — действительно парикмахерская. О сервисе, расположенном внутри дома, можно было судить лишь благодаря большому стеклянному окну, через которое была видна работа мастеров.
— Ну да, а что? А потом я предлагаю пройтись по магазинам. Нам все равно делать нечего, застряли мы тут надолго, а за собой следить надо. Что тут такого?
— Это абсолютно нормально! Я заплачу, — великодушно декларировал романтик, тут же взбежал на крыльцо и галантно открыл дверь.
Работница борделя хихикнула.
— Знаешь, он даже не заглядывался на других девушек, — ухмыльнулся работник Бурта, заходя внутрь здания прямиком за Лолли. — Неужели, исправляется?
— Возможно, — пожала плечами девушка.
Дверной колокольчик предупредил мастеров об их присутствии.
— Присаживайтесь, — отозвалась девушка-парикмахер, явно не питавшая любви яркие цвета. Если бы можно было сделать черный еще чернее, она бы воспользовалась этой возможностью на все сто. Ножницы в руках парикмахерши выглядели пострашнее ножа.
— И что, без всяких прелюдий? — удивился Ромио.
— М? — издала звук девушка и посмотрела на дважды «неместного». По его лицу было видно, что он сдерживает себя, чтобы не засматриваться на парикмахершу.
— Смотри, держится пока, — шепнул Инфион.
— Неожиданно…
— Ну, по опыту Златногорска, я привык, что сначала должны как-то завлечь, постараться не пустить к другим… как там эта штука называется? Проявить предпринимательскую способность?
Лолли уселась в кресло. Парикмахерша с черной губной помадой, словно проигнорировав слова романтика, выслушала пожелания и принялась за работу. Рыжие клочки волос мелкой полыхающей стружкой падали на пол, как догорающие перья феникса.
— Ну, раз вы из Златногорска, то для вас здесь все будет слегка непривычно. Никаких, как вы это назвали, прелюдий, все предельно просто. Народ просто не любит экспериментировать…
— Почему?
— Ну, все предельно просто — это другой город, логично, что здесь дела ведутся по-другому. Ты боишься потерять свое место, потому что любой эксперимент может пойти не так. И все, ты слетаешь с насиженного клочка земли. А так — все довольны, все при деле. И, кстати, опережая ваши будущие вопросы — никто не жалуется.
— Ох, будь тут Платз… — шепнула Лолли.
— И как вам живется? — не мог угомонится Ромио.
Волосы работницы Борделя постепенно стали принимать другую форму. В свете оранжеватых магических ламп, казалось, что они горят изнутри, уподобившись китайскому фонарику.
— Я уже сказала об это. Но, специально для вас, повторюсь — прекрасно, все довольны.
— Пока не побываешь в Златногорске, не поймешь, чего лишаешься, оказываясь здесь. Но тут все спокойней — это определенно плюс, — заметил Инфион, разглядывая в зеркале белую бороду и щелкая пальцами, играясь со светом дальней лампы.
— Кстати, можно вопрос? — парикмахерша на секунду остановилась.
— Мне? — уточнил волшебник.
— Да.
— Ну?
— Почему у вас белые волосы и борода?
Работник Бурта, явно не хотевший лишний раз много говорить, грустно улыбнулся.
— Долгая, но забавная история. Это случилось как-то во вторник…
Дальнейших слов розовые гомункулы, жадно вдыхающие магический след, не услышали. В принципе, они не слышали и ничего другого — лишь чувствовали свою добычу, подобно гончей, которую, правда, можно было усмирить, просто назвав хорошим мальчиком — даже цербер Аида повелся бы на такую уловку.
Именно на этом моменте твари еле-заметно блеснули в свете солнца двумя зловещими пятнами, отразившись в огромном окне, и молниеносно бросились назад, рассекая потоки магии.
Они собирались доложить, что нашли свою добычу.
Самое забавное, что маленьких, постоянно меняющихся гаденышей никто и не заметил.
В основном из-за того, что мужчины отсчитывали секунды в ожидании, а девушки стригли и стриглись.
Когда Инфион долго и мучительно ждал чего-то, время обычно застывало, а потом резко лопалось, как мыльный пузырь. Только вот сейчас это был пузырь вовсе не из мыла — нет, это было тот пузырь, который стеклодувы выделывают из вязкого плавленого стекла. И лопаться он явно не собирался.
Ножницы смыкались и размыкались так медленно, что за время их очередного укуса можно было бы доплыть до Златногорска и вернутся обратно.
Но тут пузырь из еще не застывшего стекла лопнул, проткнутый звоном золотых монет, и кипятком вылился на Инфиона.
— Потрясающе! — Лолли разглядывала в зеркале новую прическу, состоящую из двух рогаликов по обе стороны от головы. Не хватало хитро-злобной ухмылки, и сходство девушки с демонессой было бы если не стопроцентным, то очень, очень и очень близким.
— И даже недорого, — с умным видом подметил Ромио.
— Отлично, — волшебник наконец-то встал с кожаного дивана и потянулся, — я уж думал, это никогда не закончится. Ну, что теперь?
— Дальше — куда глаза глядят!
— А может лучше пойдем куда-то конкретно? — девушка наконец-то отвернулась от зеркала. — Тем более, у нас есть, у кого спросить.
Работница Борделя взглянула на парикмахершу. На лице той не дернула ни мышца.
Наступила тишина.
Первой сдалась девушка с черной губной помадой.
— Ну, я не могу сказать куда иди, если вы не скажете, куда хотите. Или можем еще постоять молча.
— Вообще-то, было бы неплохо…
— Что-нибудь купить! Из одежды, — перебила Лолли Инфиона и ухмыльнулась, наконец-то окончательно превратившись в демонессу. Рогалики на голове, казалось, тоже ухмылялись.
— Ну, вам лучше двигаться в сторону башни Правительства. А вообще, лучший вариант — Аметистовая Улица, она как ведет в центр города. Заодно посмотрите на башню.
— Ту самую, в которой находится Философский Камень? — уточнил Ромио.
— Угу, — кивнула парикмахерша, пряча ножницы в ящик.
Троица направилась к выходу, но буквально за секунду до того, как открыть дверь, Лолли остановилась.
— А куда нам, собственно, идти?
Парикмахерша тяжело вздохнула и, выйдя на крыльцо, показала рукой в сторону.
— Прямо по этой улице, потом направо. Там выйдете на Аметистовую, а она упирается в башню. Понятно?
