— Может, с нами? Я угощаю чаем!
Уломать усталого Инфиона было проще пареной репы. К тому же, грех было отказываться от бесплатного чая.
— Но только быстро.
— Отлично! А как зовут моего спасителя?
— А это имеет значение? — поморщился волшебник.
— Да! Я, вот, Ромио!
— Эээ… ладно. Инфион. Очень приятно, наверное.
— Господа, я предлагаю отправляться! — прервал беседу Денвер.
— Да, хорошая мысль, — подтвердил волшебник.
Романтик, его гид и работник Бурта вышли из кабака.
Глава 2
Чем дальше в Златногорск…
Люди умнеть еще не начали,
Любят они, чтоб их дурачили!
Мюзикл «Чикаго»
Солнце меняло свой цвет на малиновый, говоря о скором наступление вечера. Жара потихоньку начинала спадать, а свет, поменявший окрас, кидался на улицы, окрашивая Златногорск в апельсиново-пурпурные тона и превращая его в огромный грейпфрут.
Троица, покинувшая «Пузатого Ворчуна», достигла Борделя Доны Розы. Массивное, трехэтажное здание буквально вырывалась из земли. В стены на первом этаже были вмонтированы лампы, после захода солнца светившие красно-розовым. Над дверью висела эмблема в виде большого красного сердечка, внутри которого ютилась белая роза. Можно сказать, что у здания был и свой небольшой дворик. От входа под углом расположился большой навес, который поддерживали тонкие, как женская талия, колонны. В этом дворике располагались клумбы с розами разных цветов и размеров.
Миновав дворик, Денвер открыл дверь. Изнутри полился приятный розовато-красный свет, и три посетителя вошли в здание.
Первый этаж был просторным. Около витражных окон, завешенных алыми шторами с золотыми подхватами, стояли небольшие круглые столики, покрытые красноватыми скатертями. Рядом же отдыхали мягкие диваны, покрытые алым бархатом, а иногда и ажурные стулья с воздушными сиденьями в тон своим массивным коллегам. На подоконниках можно было встретить горшки с розами, а потолок украшали люстры с круглыми плафонами. В конце зала располагалась лестница, ведущая на второй этаж.
И какой же бордель без девушек. Практически все они были в белой одежде, которая просвечивалась лучше, чем кости на рентгеновском снимке.
— Ах, господа, добро пожаловать! — раздался женский голос. — Добро пожаловать в бордель «Чайная роза!».
Ромио остановил свой взгляд, который до этого метался от девушки к девушке, на даме, стоящей перед ними. Дама эта была не самой молодой и не самой стройной, но выглядела при всем при этом грациозно. Грации этой добавляло темно-зеленое платье, небольшие, но элегантные кольца и вьющиеся, пышно уложенные волосы, прикрывавшие шею. Ну и, конечно же, темно зеленая шляпа с широкими полями и декоративной розой. Изюминкой всего это было жемчужное ожерелье.
— Это и есть Дона Роза, — шепнул Денвер на ухо романтику. — Мадам.
Гид обратился к хозяйке борделя, подошел к ней и легонько поцеловал руку.
— Мы, пожалуй, сядем вон за тем столиком! — показал Ромио.
— Как вам угодно, господа! — ответила Дона. Романтик и работник Бурта двинулись к столу. Денвер хотел поспешить за ними, но хозяйка остановила его.
— Спасибо, что привел клиентов, они лишними не бывают, — улыбнулась она и, достав пару золотых монет из кармана, протянула главному редактору. Тот положил их в карман фрака. Денвер не стал упоминать о том, что «мужчины» сами решили прийти в бордель. Как говорится, меньше знаешь, крепче спишь.
Двое присели на диван. Здесь сиденья были намного мягче, чем в «Пузатом Ворчуне».
— Господа, — обратился Денвер к сидящем на диване. — Прошу меня простить, но мне пора вас покинуть. Работа не ждет!
— Подождите секунду, — Ромио полез в карман брюк.
Достав пару золотых монет, он аккуратно кинул их в сторону гида. Пролетая в воздухе, одна монета сверкнула, и если можно было бы заморозить время или поставить жизнь на стопкадр, то вполне возможным стало бы разглядеть букву «Ф», аккуратно отпечатанную на монете.
Денвер ловко поймал заработанное, и монета отправилась привычным путем. Сняв шляпу, гид поклонился и, положив руки в карманы брюк, неспешно двинулся к выходу.
— Девочки, девочки! — взвизгнула Дона Роза. — Поухаживайте за нашими гостями, подайте чаю! Посидите с ними!
Свободные девушки направились в сторону столика. Сердце романтика застучало, а в глазах словно бы сразу отразились все существующие любовные романы. Что-то, а девушки тут были просто прекрасные. Красивые, стройные, в общем, выбирай, что душе угодно. Двое из них устроились на диван рядом с романтиком и прислонились к нему. Тот обхватил рукой каждую из них. Инфион подвинулся немного в сторону, словно пытаясь спрятаться от нечисти.
Тут, к посетителям подошла девушка с рыжими волосами. Работница Борделя держала поднос с двумя чашками и чайником. Девушка наклонилась и начала переставлять утварь на столик, а Ромио взглянул на нее. Сам не понимая, почему, романтик оттолкнул работниц, сидящих по обе стороны от него, наклонился вперед и уставился на незнакомку. Она заметила это взгляд и моментально покраснела. Инфион, большее время смотревший на чашки, заметил красноту. И что-то в ней показалось неестественным, будто бы эмоцию эту нарисовали гримом.
— Ох, смотрю вам приглянулась наша новенькая! — послышался голос Доны Розы.
— Очень даже, — ответил Ромио. — Можно с ней… удалиться?
— Она, конечно, не совсем по этой части, но пожалуйста! Второй этаж, она проводит вас в свою комнату. Да, милая?
— Да, мэм, — промямлила девушка.
— Просила же, зови меня «мама», — нахмурила брови Дона Роза.
— Хорошо, мама.
— Ну а я, пожалуй, — вмешался Инфион в разговор, потягивая чай, — Не буду вам мешать и прикончу чашку чая.
Ромио и рыжеволосая девушка отправились на второй этаж.
Этаж этот представлял собой, по большей части, коридор, по правую и левую сторону которого находилось множество белых дверей, ведущих в комнаты девушек. Так же, к слову, выглядел и третий этаж.
Пройдя немного вдаль, работница Борделя повернула налево и отперла дверь. Она, а следом за ней и Ромио, вошли в комнату.
Обои в цветочный узор тут же бросились в глаза, а вот мебель этого делать не спешила просто потому, что ее было не так много. Помимо гвоздя программы — кровати, на которую моментально плюхнулся Ромио, заметен был шкаф и светильник на небольшой тумбочке.
Кровать слегка скрипнула.
Девушка все еще стояла, стесненно скрестив руки.
— Ну так чего ты, — обратился к ней романтик, — Давай, садись. Тебя как зовут хоть?
