Если вы соблюдали одно это простое (так казалось самой хозяйке дома, ведь на самом деле ее бесило практически… все) правило, вели спокойную жизнь и не грубили хозяйке — то она с удовольствием разрешала вам отдать плату за комнату на денек попозже. Но если она узнавала хоть о малейшем нарушении, то пиши пропало!
Инфион уселся на кровать и вновь щелкнул пальцами. Лампа, что стояла на прикроватной тумбочке, засветилась.
Спать. Больше ничего не хотелось, только спать.
И Инфион уснул. Без лишних слов и мыслей. Прямо в одежде. Завтрашний день обещал принести нечто весьма… занятное.
Но волшебник об этом даже не догадывался.
Не догадывалась об этом вернувшаяся в бордель Доны Розы Лолли, переодевавшееся в «униформу».
Не догадывался об этом и Ромио, бредший по улице.
По правде говоря, не догадывался об этом никто.
Ну, почти никто.
А тем временем, Ромио внезапно посетила хорошая идея. Ему-то эта идея показалось просто гениальной. Осталось только ее осуществить, и желательно до наступления утра.
Сумерки разлились по Златногорску, как убежавшее кофе по плите, приглушив вакханалию цветов. Фонари засветили, по большей своей части, синим светом. Город засыпал. По крайней мере, часть его. Другая часть активно наполняла улицы.
Златногорск не спит.
Его ночные жители вовсе не злостные преступники.
Они — все те же торгаши, контрабандисты и простые обыватели.
— Так, взяли, аккуратней и понесли, — проговорил голос в порту под покровом ночи.
Что-то резко свалилось вниз, издав громкий удар, смешанный со звуком, который напоминал звук бьющегося стекла.
— Я же говорил, аккуратнее, вы, идиоты! — заворчал голос. — Если такое еще хоть с одним ящиком случится, Магнат нам голову оторвет!
На земле лежал деревянный ящик. Небольшой ящик, сколоченный из досок, окрашенных в белый. А с досок смотрело лицо. Лицо с высунутым, как будто собравшимся облизать губы языком. Лицо в красных, похожих на те, что для плавания, очках. Лицо, над головой у которого парила огромных размеров шляпа в спираль.
А тем временем…
В ночи родилась сплетня.
Сплетня дошла до уст тех, кто не спал.
А потом она, как ей и полагалось, дошла до Денвера. В окне его кабинета загорелся свет, и началась работа над выпуском «Сплетника Златногорска».
Выпуск обещал быть просто сенсационным.
Но один человек узнал эту сплетню еще раньше. И уже успел рассказать. Некоторым людям. «Сливкам общества», как их любят называть.
Глава 3
La cremphasise de la cremphasise
Практически каждый, кто ходит по лондонским улицам
Притворяется оплотом общества.
Образцом благоразумия, рассудительности и благочестия,
О котором никогда не было дурной славы!
Перед вами дамы и господа,
Нникто из которых не признается,
Что хотя у них взгляды святых,
Они — грешники и мошенники.
Мюзикл «Jekyll & Hyde»
Кто не знает Тетю Хаю?
Тетю Хаю в Златногорске знают все!
Она, наряду с Буртом и Фустом, одна из самых старых жителей города. Но если Бурта знают за его алхимические заслуги, а Фуста — за создание Философского Камня, то Тетю Хаю…
Тетю Хаю просто знают. Ее невозможно не знать.
Ну и еще, она делает одни из самых качественных эликсиров молодости, и сдает их торговцам, чтобы те в свою очередь продавали их везде: подпольно, на рынке и в магазинах. Но на руки она ими не торгует.
Впрочем, из каждого правила есть исключения.
Тетя Хая расслабилась в кресле-качалке на веранде своего дома и потягивала папироску. На ней висел самый обычный, бархатный и невероятно мягкий, домашний розоватый халат и белые тапочки с помпонами. Ее седые волосы были собраны в пучок на затылке.
Запах табачного дыма смешивался с запахом деревьев, которые Тетя Хая когда-то посадила на своем заднем дворе, сделав из него небольшой сад.
На маленьком столике, стоявшем около создательницы эликсиров, ждала своей участи чашка чая, а рядом с ней — чайничек.
Тетя Хая тянула папиросу, потягивала чай и смотрела на звездное небо.
Дверной колокольчик над входной дверью зазвенел, и послышались глухие, но не сильные удары.
— Ах, это ты, — произнесла Хая своим сиплым голосом так, чтобы ночной гость услышал ее с веранды. — Никто больше и не додумается приходить ко мне в такое время, Платз.
Тетя Хая повернула голову. «Как бы мэр» уже стоял позади нее.
— Всегда удивлялся, как вы это делаете.
— Это называется дедукцией, — протянула она и затянулась папиросой. — Ты зачем пришел, милок?
— За тем же, за чем и обычно!
— Говори потише, что-то ты сегодня особо взбудораженный, — попросила она.
— О, вы просто не знаете, что скоро произойдет.
— А ты меня просвети, — Тетя Хая затушила папиросу о стол.
Взгляд ее принял выражение, которому нельзя было противостоять.
И Платз рассказал ей. Ту самую сплетню, которая родилась в ночи. И которую он узнал раньше.
— Вот что тебе скажу, милок, — Тетя Хая откинулась на спинку кресла и зажгла еще одну папиросу, — не откуси больше, чем сможешь прожевать.
Говорят, что краткость — сестра таланта. Это заблуждение. Краткость— сестра Тети Хаи. Образно выражаясь, конечно.
— У меня есть опыт в таких делах, — улыбнулся Платз.
— Ну-ну, — старушка затянулась и выпустила кольцо дыма, — дело, конечно, твое.
— Дорогая Тетя Хая, я всегда кусаю больше, чем могу прожевать. И никогда, заметьте, не давлюсь, — голос Платза стал немного раздраженным, а венка на лбу еле заметно вздулась. — И это будет абсолютным выигрышем.
Старуха вновь затянулась и выдула струю дыма.
— Там же, где обычно. Дубовый шкаф, средняя полка.
Платз вежливо кивнул головой и направился к заветному товару. Послышался скрип дверцы шкафа, потом звон колбочек, а потом — легкий хлопок.
После того, как колокольчик вновь зазвенел, известив о том, что гость ушел, Тетя Хая ухмыльнулась, и морщины стали более заметными.
— Больше, чем обычно… Интересно, — сосчитала она по звону колб и сделала глоток чаю.
Тот уже остыл.
Денвер устал. Он, конечно, мог бы позвать кого-нибудь на помощь, но… зачем? Самому проще… Самому удобней… Самому выгодней… Утренняя газета получалась всего из одной новости, но зато из какой!
