– Жить с Витей… в Украине… в этом проклятом доме?.. Ты серьезно?
Диего направился к двери.
– Хочешь сказать, что не передумаешь, не отступишься?
– Вопрос в том, не передумаешь ли ты.
У греко-турецкой границы
Несколько факелов освещали лагерь на маленькой поляне. Его обитатели вышли из палаток и лачуг и собрались вместе, чтобы проводить незнакомку. Светлая кожа, другой язык, ни на лице, ни на теле не заметно отметин, оставленных голодом, холодом и невзгодами исхода; она напоминала им тех, кем они были, пока судьба не вынудила их бежать. Она была свободна, но никто не завидовал ей; напротив, она воплощала надежду на то, что когда-нибудь свободу получат и они.
Майя подошла к Хакиму, чтобы попрощаться с ним, и заметила, что мальчик прячет глаза. Тот уже двинулся прочь, но она догнала его и положила ему руку на плечо.
– Я тебя не забуду, – сказала она. – Ни один мужчина не заботился обо мне так, как ты. Кроме моего отца, но его уже нет на свете.
Йорам, стоявший у нее за спиной, перевел ее слова. Мальчик грустно улыбнулся и что-то спросил. Йорам снова перевел.
– Он хочет узнать, правда ли, что во Франции можно говорить все, что думаешь, и тебя не арестуют.
– Когда-нибудь ты прилетишь ко мне в гости, обещаю, что сделаю все возможное, чтобы это случилось, – ответила она.
– Не будем терять время, – твердо сказал Йорам. – Я слышу вдали еще один вертолет, и это оживление в небе – очень тревожный знак.
– Как вас отблагодарить? – спросила Майя.
– Вытащить нас из этой дыры, но сомневаюсь, что у вас это получится. Ну, идите же, вы ничем нам не обязаны… Я просто выполнил свой врачебный долг.
Йорам дал знак сопровождающим Майи, и троица двинулась в путь. На опушке Майя обернулась в последний раз и послала воздушный поцелуй мальчику. Тот сделал вид, что поймал его, подпрыгнув с проворством игрока, ловящего летящий мяч. Это было последнее воспоминание, которое Майя унесла из лагеря беженцев, скрывшегося за темной стеной деревьев.
Дорога через лес показалась ей короче, чем накануне: через час Майя и ее проводники уже вышли к полю, на котором ее нашли. Она встала на цыпочки, пытаясь разглядеть свою машину в безумной надежде, что та по-прежнему стоит там же, где ее бросили, но тут мужчина, шедший впереди, неожиданно приказал ей присесть. Над головами пронесся вертолет, а потом завис над полем, освещая землю мощным прожектором. Вдали Майя заметила отряд мужчин в форме, идущий в их сторону.
– Нужно предупредить Йорама! – воскликнула Майя.
Мужчина ответил ей бесстрастным взглядом. Ему было приказано довести ее до деревни, и ничто не заставит его свернуть с пути.
– Я возвращаюсь, – возмущенно объявила она, разворачиваясь.
Тогда сопровождающий схватил ее за руку. Отряд между тем подошел опасно близко. Мужчина силой потащил ее по тропе, ведущей к ближайшей деревне.
– У нас есть дозорные в лесу, они вовремя сообщат Йораму, что сюда идет полиция. Эти люди ищут вас. Они перевернут лагерь вверх дном, поломают что-нибудь, чтобы выпустить пар и показать нам свою силу, но уйдут ни с чем.
Марш-бросок продолжился. Лодыжка все еще сильно болела, и Майе пришлось стиснуть зубы, чтобы выдержать заданный темп. Вдруг она заметила цепочку желтых огней, растянувшуюся в темноте. Мужчина сообщил, что это асфальтированное шоссе. Они дошли до круга.
– Нам пора расстаться. На вашем месте я не стал бы заходить в Караагач, это совсем маленькая деревушка, вас там сразу обнаружат. Полиция наверняка уже прочесала ее и местные знают, что вас ищут. Если у вас есть силы, идите в Эдирне, в толпе вы легко затеряетесь. Но будьте осторожны, у них глаза и уши повсюду.
Здесь, на пустом круге, под фонарем, они и распрощались.
На шоссе, по которому шла Майя, не было ни души. Порой тревожную тишину нарушали крики какой-то ночной птицы. Чтобы поберечь лодыжку, Майя старалась по возможности переносить вес на здоровую ногу. В конце проселочной дороги показались огоньки хутора, до нее донесся далекий собачий лай, и она ускорила шаг. Где-то через час она перешла реку по маленькому каменному мосту и оказалась на южной окраине Эдирне. Возвращение к цивилизации было для Майи настоящим облегчением, но недолгим – в памяти всплыли слова проводника. С беспечным видом она направилась к базару, поднимаясь по узким улочкам старого города. Двое полицейских, стоявших на одном из перекрестков, проводили ее взглядом. Но Майя привыкла держаться незаметно. Она спокойно продолжила путь и остановилась у ближайшей витрины магазина одежды, как обычная туристка, воспользовавшись краткой передышкой, чтобы поразмыслить над тем, как ей связаться с другом из Украины. Денег у нее нет, но можно было бы продать часы какому-нибудь ювелиру на базаре; она выручит в лучшем случае десятую часть их реальной стоимости, но ведь возможность выбраться из этого осиного гнезда бесценна. Подумав, она все же отказалась от этой идеи: торговец может что-то заподозрить. На низкой стене сидели пятеро подростков, о чем-то болтали и смолили сигареты. Она скажет им, что забыла мобильник в номере и что ей нужно позвонить другу, с которым собирается ужинать. Майя направилась к ним, сунув руки в карманы, и вдруг нащупала бумажку – это была сложенная банкнота, пятьдесят лир, то есть около пяти евро. Йорам положил деньги в карман, когда ее одежду постирали. Француженка встряхнула головой, прогоняя чувство вины. Поравнявшись с подростками, она спросила у одной из девушек, где можно купить телефонную карточку.
14
Вечер седьмой, особняк
«Группа» собралась в холле; близилось время отъезда. На лестнице появился Алик.
– Твой брат не выйдет с нами попрощаться? – спросила Дженис.
– Не обижайтесь, Витя ненавидит прощания. Но нас ждет много работы, у вас будет еще немало возможностей с ним пообщаться. Он велел мне передать, что встреча с вами была для него величайшей радостью, и он надеется – как, впрочем, и я, – что время, проведенное здесь, останется в вашей памяти надолго.
– Надолго – не то слово! – ответила Екатерина почти с детской пылкостью.
Распахнув объятия, она двинулась к Дженис, но та отступила на шаг.
– Пожалуй, я соглашусь с Витей, было бы неплохо обойтись без громких прощаний…
– А где Корделия? – спросил Алик.
– Наверное, у себя в комнате, – ответил Диего. – У нас с ней был разговор, который, видимо, дал ей пищу для размышлений, если, конечно, она не относится к прощаниям с таким же предубеждением.
Послышалось покашливание: Илга с недвусмысленным видом открыла высокую дверь особняка. Пора уезжать.
Алик уселся за руль мини-вэна и, как только все оказались в салоне, тронулся.
