Веспер не отступилась.
– Что ж… спроси тогда друзей о своих кошмарах.
Тор обмер. Мельда тихо ахнула.
Энгль повернулся к ним.
– О чём она?
– Ни о чём, – ответила Мельда. – Мы приготовили тебе эликсир. Чтобы помочь тебе.
– Что? – Дальновидящий скорчил гримасу. – Вы дали мне эликсир, даже не сказав мне?
– Ты отказывался об этом говорить, – сказал Тор. – Ты страдал. Мы хотели помочь. И эликсир сработал.
Энгль отступил на несколько шагов.
– И вы сделали это тайком от меня? Вы оба?
Мельда широко раскрыла глаза.
– Ты что, не видишь, что она пытается сделать? Она хочет отвлечь нас, рассорить…
– Я не делаю ничего, – сказала Веспер. – Вы трое очень быстро осудили меня, сказали, что не доверяете мне, но если вы заглянете в глубины своей души, то, уверена, найдётся что-нибудь такое, что вы скрывали даже от лучших друзей. И, я уверена, тому будут причины. У меня тоже есть причины. Он мой брат – Она вскинула голову. – Я готова на всё, чтобы спасти его. Даже на что-нибудь гораздо худшее, чем уже сделала. И, уверена, вы меня в этом поймёте.
Она прошла к люку и остановилась у самой лестницы.
– Я лгала, воровала, и я знаю, как это всё выглядит… но я не работаю на них. Я не меньше вашего хочу найти жемчужину, чтобы она не попала в руки Калаверас.
Энгль не разговаривал с ними. Даже когда Тор сотворил банкетный стол длиной во всю палубу, он не вышел из каюты.
После ужина Тор отправил в комнату Энгля поднос с его любимыми сладостями – сапфировым пирогом, меренгами с изумрудным кремом, пончиками с алмазной пудрой. Но через несколько мгновений Тор услышал, как хлопнула дверь каюты Энгля, и, заглянув вниз, увидел, что поднос стоит на полу в коридоре.
Мельда и Тор сидели на палубе, завернувшись в несколько одеял. Они не могли заснуть.
– Энгль долго мне не нравился, – проговорила она, смотря на луну, от которой уже остался только месяц. – Даже когда я его ещё не знала.
– Почему?
Она вздохнула.
– Я так радовалась, когда пошла в школу, гордилась эмблемой лидера. Я знала, насколько она редкая, и, узнав, что в моём классе только ещё один ученик, обрадовалась ещё сильнее.
Тор посмотрел на неё.
– Мельда, ты же просто ненавидела учиться вместе со мной.
Она нахмурилась.
– Дай мне закончить. – Она глубоко вдохнула. – Школа для меня всегда была облегчением. Я люблю братьев и очень рада, что им сейчас лучше, но я не хотела постоянно сидеть дома. У меня не было времени играть или искать друзей, потому что маме постоянно требовалась помощь. А вот школа – это другое. Я должна была туда ходить. Так что когда я увидела, что в классе лидерства, кроме меня, только один ученик, я подумала…
Она осеклась и закатила глаза, словно ей самой было неловко это слышать.
– Но потом я увидела тебя с ним. У тебя уже был лучший друг. Вы каждый день обедали вместе, даже когда все уже стали делиться по эмблемам. Так что… он мне не нравился.
– Мельда, я даже не представлял…
– Знаю, знаю. Я рассказываю об этом не для того, чтобы пристыдить тебя. А потому, что всё понимаю. Понимаю, почему ты так долго дружишь с Энглем. Он для тебя как член семьи.
Энгль практически стал членом их семьи. Поскольку его родители работали далеко, в Алебастровых Пещерах, он часто ночевал в доме Луна. Энгль приходил на каждый ужин и на каждый завтрак.
– Я много раз его недооценивала. – Она осторожно взглянула на Тора. – Думаю, мы оба его недооценивали.
Он понял, что Мельда права. Тор до сих пор видел в Энгле несерьёзного шутника, каким он был в младших классах. Но Энгль намного больше, чем просто весельчак. Он невероятно верен друзьям… и хитёр, когда нужно.
Весь последний год Тор был просто одержим плаванием и желанием, которое он хотел загадать на Новый год. Вдруг это и вбило клин между ним и лучшим другом? Тор знал Энгля лучше, чем кто-либо другой, но всё равно удивился, когда тот сознался, что до сих пор не может прийти в себя после Озера Пропащих.
А в последний месяц Тор был слишком занят своей болью. Своим разочарованием. Своим гневом на Ночную Ведьму и на то, что она с ним сделала. Он должен был спросить Энгля, всё ли с ним в порядке. Тор должен был понять, что его друг прячет боль за шутками и смехом. Он уже так делал – когда расстраивался из-за того, что родителей почти не бывает дома.
– Мельда, – вдруг сказал он. – А ты-то сама в порядке?
Она моргнула.
– Нет. Я не в порядке… – Мельда сглотнула. – Но если мы все вернёмся домой целыми и невредимыми, я придумаю, как помочь себе.
Они просидели на палубе всю ночь, рассказывая друг другу истории об Энгле, пока дальновидящий не выбрался из трюма. Уже начало светать.
Мельда и Тор тут же встали. Он шагнул к ним.
– Прости нас. Мы не должны были делать так тайком от тебя. Нужно было сначала поговорить с тобой.
Энгль кивнул.
– Ага, нужно было.
Они замолчали.
– Ты хочешь об этом поговорить? – тихо спросила Мельда. – Об Озере Пропащих?
Энгль опустил голову и закусил щёку изнутри. Потом кивнул.
Присев рядом с ними, он нахмурился.
– Я никогда ничего по-настоящему не боялся, – пожал он плечами. – Никогда не думал о смерти.
Тор знал это. В прошлом путешествии Энгль был самым храбрым из них.
– Но потом меня утащили в Озеро Пропащих, и я думал, что умру. Я подумал: ну вот и всё, мне конец. Мне было больно, я боялся. Очень боялся.
Энгль запрокинул голову и посмотрел на небо. Солнце только-только начало выбираться из-за горизонта.
– Когда мы вернулись, всё стало другим. Мама немного побыла дома, и я притворялся, что всё нормально, потому что хотел, чтобы она вернулась в Алебастровые Пещеры. Но на самом деле ничего не было нормальным. Мне это снится каждую ночь. Каждую ночь меня утаскивают под воду костогневы.
Мельда взяла его за руку.
– Как мы можем тебе помочь?
Он пожал плечами.
– Ну… вот так, – сказал он. – Говорите со мной. Мы… – Энгль сглотнул. – Мы на самом деле ни разу об этом не говорили.
Тор понял, что его друг прав. Они по утрам почти всегда встречались на пляже, но чаще всего просто сидели молча. Потерявшись в своих мыслях. Справлялись с последствиями путешествия в одиночку.
