Посвящение
Эту книгу я посвящаю людям, которые меня вдохновляли весь период кризиса.
Это мои маяки. А их фразы стали для меня спасательными кругами.
Мой редактор Наталья Румянцева: «Напиши книгу про людей в кризис. Только люди устали от кризиса, можешь обойтись без слова „кризис“? Ну, в книге про кризисы без слова „кризис“ можешь? Я в тебя верю».
Моя подруга Оля Овчинникова, стюардесса, об отмене международных рейсов: «В смысле, закрыли небо? Подними голову, видишь небо? Небо нельзя закрыть. Оно всегда у нас над головой, свобода внутри, а крылья за спиной.
А наши полеты еще впереди!»
Моя подруга Анастасия Татулова, владелица семейных кафе «АндерСон», на встрече с президентом: «Мне сказали, нельзя спорить с президентом, но можно я немножечко…»
Мой друг Петр З. сорока четырех лет: «Кризис выкорчевал из меня остатки инфантильности. Прям скоростное такое взросление за месяц. Спасибо кризису за то, что у Петеньки появилось отчество».
Мой сын Данила: «Как будто кто-то подарил мне каникулы, а я, в принципе, и не просил».
Моя сестра Ира: «Еще немножко – и у меня окончательно треснет энтузиазм…»
Моя тетя Лида: «Скоро все расколдуется. И когда все закончится – все начнется».
Ребята, все начнется!!!
Введение
Идея написать книгу о том, как люди справляются с кризисом, самой находясь в его пекле, сразу показалась мне удачной.
Это как вести прямую трансляцию прямо во время путешествия: ничего не надо выдумывать – просто выгляни в окно.
Но ключевое слово в книге не «кризис», а «справиться».
Справиться – это не значит проснуться утром, а кризиса нет, ты беспечно счастлив и на счету миллион.
Справиться – это перестать тратить силы и время на сопротивление кризису, пережить трансформацию, по возможности насладиться ею и познакомиться со своим новым Я. Тем, что стало мудрее и опытнее благодаря кризису.
Кризисы семейные, мировые, карьерные, кризис среднего возраста, кризис самоопределения… Уф-ф-ф, сколько их.
Невозможно в жизненном марафоне оббежать эти испытания по тайной траектории, на которой нет кризисов: непременно придется врезаться в них и научиться проживать их по-взрослому.
Название каждого рассказа задумано мной как рекомендация, если не сказать, как заповедь, соблюдение которой поможет пережить каждую сложную жизненную ситуацию.
Любой кризис безжалостно выкорчевывает из нас инфантилизм и слабости, закаляет, выливает ушат холодных прозрений.
А книга эта придумана, чтобы вдохновлять, потому что рефреном в каждом рассказе звучит мысль: «Тебе по плечу справиться с любой напастью! Смотри: кто-то когда-то это уже сделал! А значит, и ты сможешь!»
Главная цель проживания любого кризиса – остаться хорошим человеком.
Кризис закончится, а человек нет.
Как здорово, что все мы продолжаемся!
Спасибо, что читаешь эту книгу, хороший человек!
Мечтать
Ксюша стояла, прислонившись спиной к стене огромного серого здания, придушив рукой за горлышко открытую бутылку вина. Она была немножко пьяна. Не в той стадии, когда стыдно, а в той, когда хочется правды.
Просто Ксения обычно совсем не пьет, а для человека без опыта в этом вопросе даже первые два глотка могут стать роковыми. Все произошло спонтанно и экспрессивно. Я сама не поняла, как.
Мы отмечали прошедший Ксюшин день рождения, гуляли по Москве, ели мороженое. Две трезвые, непьющие, порядочные, замужние женщины-матери.
– Я такая правильная, что меня тошнит от самой себя, – вдруг призналась Ксюша.
Вот прямо без перехода, а мы до этого о готовке говорили. Оказалось, от рецепта рыбных пельменей до обжигающего душевного стриптиза один шаг.
– Что это ты? – удивилась я.
– Ну правда, Оль… Я перехожу дорогу по пешеходному переходу, не мочу манту, не делю на ноль, пристегиваюсь, не превышаю, не нарушаю, я вся такая ответственная, что тошно… Вечная отличница. Я не помню ни одного бунта или хулиганства со своей стороны… Я разучилась быть ребенком. Мой внутренний ребенок сразу постарел и уже на пенсии.
– Ой, ну перестань! Значит, у тебя просто нет потребности в бунте. Ну да, ты не акробатишь по жизни, не выдаешь кульбиты, ты – солидная взрослая женщина. Что в этом плохого или неправильного? Стабильность – это заманчивое постоянство, а не болото и застой.
– Болото! Болото! Болото! Давай напьемся, Оль?
– Я не умею, прости. Катастрофически не умею. Мне плохо от алкоголя: ноги тяжелеют, голова болит. Я совсем не понимаю, как от него получать удовольствие.
– Да мы не будем напиваться в зюзю, мы вообще не ради опьянения, а просто как бунт. Давай найдем бутылку и пригубим за компанию…
– Ксю, уже поздно, нам, слава богу, не продадут алкоголь в это время в Москве.
– Нам? Нам не продадут? Тебе, миссис-язык-без-костей, и мне – домохозяйке, состоящей сразу в шести родительских чатиках, не продадут алкоголь? Ты шутишь? Да для нас не существует закрытых дверей!
Ксюша была убедительна.
Дальше – криминальное.
Мы провернули подпольную операцию в небольшом подвальном магазинчике, договорились с охраной, подмигнули кассиру, сверкнули деньгами, и нам через заднюю дверь вынесли бутылочку вина. Ух ты! Получилось!
Нам было весело, потому что мы, хоть и совершали всего лишь административное правонарушение, чувствовали себя настоящими хулиганками.
Потом мы еще раз с серьезными лицами вошли в этот магазинчик и, уже официально, купили штопор и стаканчики.
А что? Штопоры продаются даже в полночь.
Затем мы, две клуши, долго мучились и не могли открыть бутылку (опыта нет совершенно), а потом открыли при помощи случайного прохожего, но умудрились потерять пробку вместе со штопором.
Бутылка, из которой Ксюша отпила три глотка, превратилась в обузу: выкинуть жалко, а пить больше не хочется.
И вот мы брели по какой-то аллее, щедро освещенной с двух сторон, болтали о мечтах, а Ксения вдруг встала как вкопанная, руку приложила к груди и говорит вдохновенно:
– Я всю жизнь, ВСЮ ЖИЗНЬ живу этой мечтой… Понимаешь? А результат? Где мой результат?
Она произнесла это с таким выражением лица, будто точно знала: результат валялся у меня в кармане, а я упрямо отказывалась его предъявлять.
