Я смеюсь. Мы обе знаем, что даже если я под чутким руководством подруги повторю все ее действия, это будет другой торт. Похожий, но другой. «Похожий, но похуже».
В знаменателе ее торта – кондитерский фанатизм, несомненный талант и восьмилетний опыт.
Вечером того дня я листала инстаграм. Увидела, что подруга выложила фото своего шоколадного шедевра, похвастала подписчикам. И цену указала для тех, кто захочет заказать себе такой же.
Под постом я увидела много восторженных комментариев и вдруг споткнулась об один – кто-то написал возмущенно большими буквами: «А ЧТО ТАК ДОРОГО?»
О-о-о. Мне тут же захотелось защитить свою подругу, броситься к автору этого комментария и эмоционально объяснить ему, чего стоит испечь этот торт! Рассказать про бессонные ночи, про ее талант, про идеи, про сладкий и добрый шоколадный «обман». Но пока я придумывала свой ответ, выпиливая из него неуместный сарказм и неуважительное ерничество, вдруг ответила сама подруга.
Она написала:
– Не бывает дорого. Бывает: «Я не могу себе позволить».
И я подумала, что это гениально. Ведь так и есть!
Автор торта знает ему цену, потому что он его создавал. И он знает тот путь, который пришлось ему пройти до этого торта. А вот этот случайный комментатор не знает. Откуда ему знать? Он и не должен! Он видит на рисунке дорогой для его кошелька торт и уточняет: почему так дорого?
Есть знаменитая притча про Пикассо. Он сидел в кофейне и, пока пил кофе, нарисовал на салфетке милый пейзаж. Женщина за соседним столиком наблюдала за художником и, когда он собрался уходить, попросила у него разрешения забрать его салфетку.
– Да, конечно, – кивнул художник. – Десять тысяч долларов.
– Вы рисовали ее минут десять, – обиделась женщина на неожиданную меркантильность.
– Нет, – покачал головой Пикассо. – Я рисовал ее 50 лет!
Он имел в виду, что, чтобы нарисовать так, он рисовал всю жизнь. И он об этом знает. А женщина видит только вершину айсберга – расслабленный автор десять минут шаркает карандашом по салфетке – и может оценить только их. А они, по ее мнению, точно не стоят так дорого.
Разный фокус зрения. Разные знания. Разная цена. Я вспомнила свою самую первую лекцию. Боже, как же я боялась! Почти так же сильно, как ждала ее и хотела.
Мне часто говорили, что я хороший рассказчик. Даже любой тост на семейном празднике превращался в целое представление. Когда эта компетенция была помножена на четкое осознание, что мне есть что сказать этому миру, родился мой первый стендап.
Два часа вкусных историй, основанных на реальных событиях, о том, как быть счастливым в любых предложенных жизнью обстоятельствах.
Нужно было провести пилотную лекцию. Как бы испечь свой торт и дать попробовать людям: ну, как вам? Важно было установить цену на вход. Я читала много книг по психологии, и в каждой из них сказано, что люди не ценят бесплатное, не замечают, смотрят сквозь него и не видят.
Очень важно включить обмен энергией: ты мне – я тебе, и самый простой способ это сделать – цена на билет.
Но сколько стоит мой стендап? Я не знаю… А как узнать? И тогда я придумала хитрый ход! Сказала моим гостям заранее, что лекция платная, но стоимость ее определяют они сами.
– Друзья, – предупредила я. – Я раздам вам до лекции пустые конверты. А вы после лекции оцените, пожалуйста, свои впечатления в денежном эквиваленте и положите внутрь конверта столько, сколько, на ваш взгляд, стоит эта лекция.
Я посчитаю гонорар, разделю на количество людей – и это среднее арифметическое и будет ценой моему продукту. Ну, гениально же!
Фактически я ждала, что люди скажут мне на языке денег, сколько я стою. Мы так и сделали. Пришли гости, получили конверты, посмотрели мой стендап, поаплодировали, анонимно сдали конверты с деньгами.
Я была счастлива, просто летала! Сердце подсказывало, что я на верном пути. Мне было очевидно, что мероприятие всем понравилось. Люди улыбались, общались, фотографировались и благодарили. Никто не ушел, хлопнув дверью, не был грустен или недоволен.
После лекции мы с командой закрылись в подсобке и стали считать деньги в конвертах. Мы были похожи на молодоженов, которые пытаются понять, отбили ли они свадьбу.
Там были конверты с большими суммами (по 5000 рублей – это, вероятно, от моих друзей), были конверты со средними суммами (1000 рублей), но… половина конвертов были пусты. Абсолютно.
Меня это поразило. То есть люди фактически проголосовали за то, что мой продукт, мой стендап, мое вдохновение ничего не стоят, не имеют никакой ценности. Ноль без палочки.
То есть они как бы пришли, попробовали мой торт и спросили: «А что так дорого?» Или даже не так. Они посмотрели мой стендап и передали на языке пустых конвертов, что это – не мое и они за такое представление и копейки не заплатят.
Я очень расстроилась. Лежала и плакала несколько дней, отвернувшись к стене. Решила, что мне, наверное, стоит бросить эту идею, раз людям она так не нравится.
Но с другой стороны, я не могла игнорировать тот мой внутренний кураж. Я, когда стояла там, на сцене, была так вдохновлена, как никогда в жизни. Я просто летала, хотя со стороны просто металась по сцене и махала руками. И я была абсолютно уверена, что стендап понравился всем. Я же видела влюбленные глаза зрителей…
Тогда почему конверты пусты?.. И я вдруг поняла.
Если ты сам не знаешь, сколько ты стоишь, другие люди тем более этого не знают! Они и не должны!
Они не знают, что ты Пикассо. Они не знают, сколько тортов ты испек, прежде чем получился этот, шедевральный, шоколадный. Они не видят, что ты летишь, видят, что ты стоишь на сцене, машешь руками и что-то говоришь.
А ты – видишь. И знаешь. И именно поэтому цену себе определяешь ты сам… Потому что к этому моменту ты шел так много лет и этот свой рисунок ты рисовал всю свою жизнь.
Пират
Оля сбежала из Гудермеса зимой 1996 года. Там началась война. Сначала война началась в ее семье, и муж, ради которого она переехала в свое время в Гудермес, оказался предателем. А потом стали стрелять в людей.
Оля до последнего не хотела бросать дом, жила, вжав голову в плечи, и ждала тишины. Но тишины не было – стреляли. Оля не замечала красот кипенно-белой зимы и глубокой синевы неба. Замечала гробы, страх и безысходность.
Надо бежать. Все бегут. Оля села в машину и поехала. Нажала на педаль газа. Ее кот Пират не переносил автомобилей. Не мог ездить, орал, бился в окна, забивался под педали. Наверное, не понимал: как это – ты сидишь, а потом вдруг оказываешься совсем в другом месте. А может, укачивало его.
Олин муж не любил Пирата, на дух не переносил. Не из ревности, а принципиально. Как она сразу не поняла: мужик, который не любит животных, – плохой человек, гнилой. Его душа не способна на пульсацию нежности, на верность, на служение кому-то просто потому, что этот кто-то наполняет твою жизнь смыслом.
