Я возвращаюсь в постель. Ты заснул, разметавшись на кровати. Мне нет места. Я думаю о том, что в наших отношениях ты ведешь себя так же. Разметался – и мне нет места.
Я ложусь на диван. Он маленький, когда сложенный, но мне не хочется раскладывать. Я сворачиваюсь клубочком, обнимаю себя за колени. В наших отношениях я существую так же. Уткнувшись в колени, в ожидании, когда засну, потому что только во сне я не думаю о том, почему я никак не могу уйти, почему я живу в этом сухом, удушливом климате моей ошибочной любви и ничего не меняю.
Лишь изредка включаю воду, чтобы представить другое счастье. То самое, которого я не заслуживаю… Или я ошибаюсь? Разве это честно – прожить всю жизнь вот так, свернувшись клубочком, вжав голову в плечи? Разве такая жизнь считается?
В детстве мы играли в игры, и если что-то шло не по плану, можно было скрестить руки и закричать: «Я в чуриках!»
– Но это не считается! – возмутится ваш партнер по игре.
Но в детстве размыты границы возможного и справедливого. Возможно и справедливо то, что ты придумал. И все – считается! А если он не хочет играть по твоим правилам – пусть не играет, подумаешь…
Я давно в чуриках. Вся моя жизнь – чурики. Я медленно старюсь в этих чуриках от нелюбви, внутри давно прокисло счастье, а все мои ликующие мечты давно заржавели, как брошенные железные скрипучие качели на даче.
Пожилая Дюймовочка. Но внутри меня еще теплятся тлеющие угольки детства. Я хочу играть, жить хочу! Догонять, убегать, смеяться, хитро сощурившись, высовываться из укрытия.
Где это все? Почему я играю в чужую игру по чуждым мне правилам, в которой я пушечное мясо для проигрыша? Я устала проигрывать, но в этой чужой игре мне не уготовано другой участи.
Нужно прекратить проигрывать. Нужно посмотреть на проигрыш иначе.
В любой песне есть проигрыш – и это музыка между куплетами, установочная мелодия, подготовка к новому припеву.
И мне нужен новый этап. Опустить скрещенные руки, выйти из чуриков, начать новую игру. Свою, в которой правила – мои. В которой я – красивая, интересная и талантливая.
И все эти эпитеты я увижу в глазах смотрящего, которого найду, когда уйду от того, кто смотрит сквозь меня. Главное – решиться жить счастливо. А все остальное – не считается…
Невозможно
Мы с подругой утром заскочили в кофейню.
– Флэт уайт, – сказала я, не глядя в меню.
Это двойная порция эспрессо со взбитым молоком.
– Капучино, – сказала подруга.
– Хорошо, – кивнул официант.
Через пять минут нам принесли заказ: капучино и мой флэт уайт. Его обычно приносят в высоком прозрачном стакане.
На втором этаже этой кофейни расположен ресторан. Удобно: если вам чашку кофе с собой – заскочите на первый, если вдумчиво пообедать или поужинать – то велком на второй этаж.
На следующий день мы в том же составе пришли пообедать в этот ресторан. Сделали заказ.
– …и флэт уайт, – говорю я официанту.
– У нас нет такого в меню, – отвечает он.
– Странно, вчера в кофейне внизу мне без вопросов принесли его, а кухня у вас одна.
– У. Нас. В. Меню. Такого. Нет.
– Ясно. Но спросите, пожалуйста, бариста, вдруг он знает, что это такое, и сможет сделать, – предлагаю я.
Официант возвращается через минуту.
– Невозможно. Я у всех спросил. Никто не знает и никогда в жизни не слышал, – говорит он, и я по лицу вижу, что он ни у кого не спрашивал.
Он же сразу объяснил: невозможно.
– Ясно. Тогда капучино…
Я не люблю конфликты и старательно их избегаю, но при этом делаю выводы. После обеда я забегаю на первый этаж, в кофейню, беру меню и вижу, что в меню и правда нет «флэт уайт».
Ко мне подходит официант, который был вчера, узнает и приветливо спрашивает:
– Флэт уайт?
– Но его же нет в меню!
– Нет. И вчера не было.
– А как же вы сделали?
– Ну мы же не дикие. Погуглили. Выяснили, что это такое, и сделали. Не были уверены, что все сделали правильно, но прокатило.
– Вы все сделали правильно, – улыбаюсь я. – А как же вы в счет пробили то, чего нет в меню?
– Ну, мы подумали и поняли, что по сути это капучино плюс эспрессо. И так вам и посчитали. А вы, когда расплачивались, на счет даже не взглянули.
– Да, я могла, – смеюсь я.
– Сделать вам еще раз? С собой?
– Давайте так. Мы пообедали только что, и я сама не хочу, но вас я угощаю кофе. Флэт уайтом. Ну или какой вы любите.
– Меня? За что? – смущается официант.
– Просто так. Если вам неловко, считайте, что это чаевые.
– Вы и так вчера оставили чаевые.
– Ну, это были чаевые за кофе. А сегодня за смекалку. За то, что для вас все возможно.
Люблю такие зарисовки про жизнь. У них всегда есть мораль. Например, у этой зарисовки мораль в том, что…
Бизнес – это люди. Лояльность – это прибыль. Невозможно – это слово.
Недопринц
Мои волосы будут пахнуть сигаретным дымом. Но я стою рядом и жду, когда Нюта докурит и успокоится. Я не могу сейчас уйти с этой неухоженной лестничной клетки, грязной, заплеванной, с лайфхаком в виде встроенной в стену консервной банки вместо пепельницы.
Знаете, как лекарства беременным назначают с формулировкой: «если ожидаемая польза для матери превышает риск для плода». Так и здесь: я могу поберечь себя и уйти, но там, куда я уйду, я буду думать о плачущей Нюте и трепать себе нервы. Поэтому лучше я останусь. Буду караулить Нютину назревающую истерику.
У Нюты высок риск нырнуть в депрессию. Она стоит на краю, готовится к прыжку, опасливо смотрит вниз. Моя миссия – подойти и обнять. Объяснить, «как прекрасен этот мир – посмотри-и-и». Но Нюта пока не может посмотреть. Она несчастна. И «этот мир» кажется ей отвратительным и равнодушным. Прекрасным он был неделю назад, до прихода того злополучного сообщения…
Нюте понравился парень, серб. Серб и молод. Серб моложе Нюты на неприличное количество лет. Ну как неприличное – вполне нормальное, но папа бы не одобрил.
Папе легко говорить: он 35 лет ложится спать в кровать, в которой уже спит родная уютная мама, кладет руку на ее изгибы и дышит запахом ее волос. А волосы пахнут борщом.
Ему не понять Нютиной нутряной тоски по мужскому плечу. Нюта тоже хочет лежать в кровати и ощущать чужую руку на своих изгибах. Но это должна быть своя чужая рука. Которая по выходным копает с тобой картошку, ест приготовленные тобой голубцы, вечером держит в сцепке твою руку за просмотром какой-нибудь ерунды по телику.
