Пока писала рассказ, очень вдохновилась. Мы с семьей давно едим не просто еду, а то, что любим, на заказ. Но сегодня я устрою моим домашним сюрприз. Накрою фееричный стол: хлеб в яйце, килька в томате и мятная картошка. Кто-то живет пресно, а кто-то вкусно, кто-то интересно, а кто-то скучно. И это не зависит от денег, а только от желания жить так, как ты выбрал.
Клубничный день
Каждое последнее воскресенье месяца у меня клубничный день. День, когда я замедляюсь, чтобы заметить… клубнику.
Клубника – это образ. Однажды я так много работала, что пропустила ее, не заметила целый сезон любимой ягоды, просто некогда было.
А когда очнулась – она уже прошла, настоящая вот эта, с огорода. Осталась пластмассовая в дорогих магазинах, без запаха клубничного, такая рекламно-идеальная, искусственная. Это была моя маленькая трагедия.
В память о той клубнике я с тех пор клубничу. Каждое последнее воскресенье месяца замедляюсь и замечаю все мелочи. Вот все-все-все, что так важно заметить!
Мой клубничный день начался в поезде. В моем купе ехали парень и девушка. Видно, что понравились друг другу. Лет по двадцать пять. Но девушка такая неприступная, скромная. С косой. Кто сейчас плетет косы? Никто. А у нее – прямо коса до пояса.
Вчера вечером расплела – ну красавица! И сразу легла спать. Парень вздыхал на верхней полке. Видно, что поплыл. Утром он угостил нас завтраком, заплатил за кофе. Не позволил нам даже кошельки достать. Джентльмен.
Когда она вышла из купе, спросил меня:
– Не знаете, где на вокзале цветы купить?
– Не знаю.
Мы помолчали.
– Девушка понравилась, – пояснил он.
– Я поняла. Я сейчас выйду, пойду с проводницей поболтаю, тут ехать полчаса осталось, а ты пока телефон попроси.
– Нет! Нет-нет! – испугался он. – Я ее боюсь…
– Это хороший знак. Значит, правда нравится.
– Нравится, да. Но вы не уходите. Я просто подарить что-то хочу, а у меня нет ничего, налегке мотаюсь. Еду вот к родителям за зимними вещами.
– У меня есть пряничек имбирный в виде сердечка.
– Класс, давайте я у вас это куплю!
– Давай. Пять тысяч рублей.
– Хм… Нормальный бизнес, – ухмыльнулся парень и полез в бумажник.
– Да, по себестоимости это дешевле, но тебе же надо сейчас. Поэтому наценка за «очень надо».
– Я понял, у меня есть 3200. И вот мелочь. 3300. И карта на метро, на три поездки. А! У меня есть сбер. Может, я переведу?
Я достала пряник. Протянула парню.
– На, дарю! Не надо денег. Это проверка была, на щедрость. И ты ее прошел, Ромео. Удачи вам тут, а я свое откупидонила, пойду к проводнице…
В коридоре я встретила девушку. Она умылась, была невероятно хороша, косу уже заплела.
– Там в купе остался парень, который только что готов был отдать все деньги, какие были с собой, на подарок для тебя.
Она смутилась, опустила голову.
– Кто-то подарит тебе подарок на 100 рублей, а у него на счету миллионы. А кто-то подарит тебе подарок на 100 рублей, а у него и было всего 100 рублей. Это будут разные подарки… Понимаешь?
Она кивнула.
– Удачи вам, – сказала я и пошла к проводнице. Надо выведать, что тут за кофе, вкусный такой…
У меня был целый час времени между поездами и раннее утро, такое чистое-чистое.
Я побежала в парк, чтобы поклубничить там. Голубое небо, солнце, осень, чудо.
Я сидела на скамейке, щурилась от солнца и читала статью о том, как по-разному люди реагируют на сильный стресс. Например, на террористический акт.
Кто-то идет сдавать кровь, а кто-то покупать акции. Автор статьи о первых писал с восхищением, а о вторых с осуждением.
А я вдруг заметила, что ни минуты не осуждаю вторых. Потому что учусь не осуждать других людей. И потому что каждый эффективен в чем-то своем. Я вот тоже встану в очередь сдавать кровь, но только потому, что в акциях я ничего не смыслю. А вдруг они покупают акции, чтобы разбогатеть и отдать эти деньги семьям погибших? Мы же не знаем! Мир лучше, чем мы о нем думаем.
Я посоветовалась с воробьем, который бесцеремонно уселся на мою скамейку. Угостила его булочкой, прихваченной из поезда. Он был во всем со мной согласен, хоть и не воробей. Скворец, наверное. Он быстро позвал своих друзей, и они отобрали у меня булку. Завтрак на 10 персон.
Мы решили, что категоричность – это слабость, конечно, и мудрость состоит в том, чтобы никому ничего не доказывать, свое мнение не навязывать и за руки не хватать, а просто жить в ладу с собой и наслаждаться каждым мгновением.
– И хлебушек, – добавили к протоколу скворцы.
– И хлебушек, – согласилась я.
Веселые они ребята. Наколдую им скворечник на зиму.
Я заболталась с ними и чуть не опоздала на другой поезд. Побежала через аллейку с чемоданом, и там мне тополь дал пощечину. Прямо взял – и влепил листочками по лицу. Я опешила. Ой!
А он говорит: не ускоряйся, не забывай, что день – клубничный! А ведь точно. Бегом же все, бегом…
Мы с ним подружились, он объяснил, что не хотел обидеть, просто хотел, чтобы я заметила его осенние нарядные листочки. Он их не выкидывает, потому что палитра уж больно хороша. Смотри – и красный, и желтый, видишь?
Вижу, тополь, ты прекрасен!
Муж прислал фото, как дети проснулись и прямо в пижамках дружно едят ягодки. Хотела поворчать, мол, почему опять в кровати едят, что за привычка, мы отучаем от этого, а написала, что люблю их. Поворчать всегда успеем, а вот «люблю» никогда не лишнее.
Я принюхалась. Ммм! Вот прямо клубникой пахнет! Клубникой пахнет день. Клубникой пахнет мир. Тот самый, который лучше, чем мы думаем.
Козыри
– Ой, у меня тут сигнализация сработала, – рассказывает подруга. – И так орала, что я чуть не оглохла…
Она произнесла это вслух и сама испугалась. Испугалась слова «оглохла». Дело в том, что у меня дочка перенесла менингит и потеряла слух. Мы сделали ей операцию, кохлеарную имплантацию, теперь слух у нее есть, только он особенный.
Он как гаджет. Его можно включить и выключить, и его нужно заряжать, как смартфон. Дочь по-прежнему глухая, но слышит. Это, конечно, удивительно. Рукотворное чудо.
