– Ты же любишь тертые яблоки с морковкой, вот и потрешь. Витаминки!
Я посмотрела на мужа, обняла его и прошептала на ушко: «Спасибо».
Однажды моя подруга Яна молилась за своего брата, который мучился от терминальной стадии онкологии. Они прилетели на экспериментальное лечение в Китай, и всем вокруг хотелось верить в чудо. Там, внутри больничного двора, был фонтан. В фонтане – чаша. Яна узнала, что есть поверье: если загадать желание, кинуть монетку и попасть в чашу, желание сбудется. Яна нащупала в кармане целую горсть монет и стала их кидать в чашу.
«Хочу, чтобы брату не было больно», – загадала Яна. Монетка не долетела до чаши и упала в фонтан. «Хочу, чтобы брат выздоровел», – опять летит монетка, и опять мимо. «Хочу, чтобы он не зависел от обезболивающих препаратов», – снова недолет.
Яна говорила все новые и новые желания про здоровье брата, кидала монетки, но все они плюхались в фонтан, а не в чашу.
Наконец, Яна устала. В руках осталась последняя монета.
– Хочу, чтобы у брата все было хорошо, – сказала Яна и кинула монетку.
И она попала в цель. Яна улыбнулась: значит, сбудется!.. Примерно в это время ее брат ушел после трех лет упорной, активной борьбы за жизнь. Потом были слезы, пропасть нервов, похороны, суета, и новая жизнь – без него.
Так сложно научиться думать, что его нет… Как будто тот, кто был, и тот, кого больше нет, – два разных человека. И он на самом деле есть, просто где-то далеко, где абоненты недоступны и куда нельзя взять билет.
Однажды брат приснился Яне. Во сне он был в тамбуре, как бы проездом. Заскочил сказать, что у него все хорошо. Яна вдруг вспомнила тот фонтан и ту монетку. И поняла, что желание – чтобы у брата все было хорошо – оно же, получается… сбылось!
Плохо без него тем, кто очень его любил и кто учится жить без него, а ему – хорошо. Там, где нет боли, страданий, испытаний и вечных разлук, а только любовь и райская гармония внутри. У каждого, выходит, свое хорошо.
Яна загадывала свое «хорошо», а сбылось «хорошо» брата. Но ведь это прекрасно. Она и загадывала ему…
И иногда, чтобы сделать действительно хорошо другому, нужно разглядеть границы его личного «хорошо», и не переступать их. И уважать его «хорошо», даже если оно отличается от нашего.
От этого мир станет только лучше. И будет пахнуть хвоей…
Жираф
Агата сказала, что придумала стартап – усыновлять и удочерять взрослых людей, которые одиноки.
На свете и правда очень много одиноких людей, они ходят в толпе, натыкаясь на других людей, и от этого им еще более одиноко.
– Это называется семья, – усмехнулась я, когда услышала ее идею. – Вот я в каком-то смысле усыновила мужа, а он удочерил меня.
– Нееет, – Агата покачала головой. – Ты не понимаешь. Мой стартап для одиноких людей, которых тяготит их одиночество. Вы не были одиноки, вы были молоды и влюбились. Вот это семья, да. А бывает, что человек жил-жил один, и вот он перегорает уже в своем этом одиночестве. И он регистрирует себя на сайте. Мол, не хотите кто-нибудь меня усыновить? Тут нет любовных отношений, только поддержка и тепло от мысли, что ты кому-то нужен.
– Слушай, звучит прям печально. Не хотите кто-нибудь порешать мои проблемы, а то я устал сам…
– Почему проблемы? Разве успешные люди, талантливые, богатые, не могут быть одинокими? Одиночество – это иногда свобода и сёрфинг по волне. А иногда – болото, в котором ты тонешь, и нет уже сил кричать в эту толпу о том, как тебе плохо.
Я задумалась. Я знаю, что многие люди, когда начинают тонуть в реке, например, не кричат. Тонут молча, потому что сбивают дыхание.
Невозможно кричать, когда сбивается ритм вздохов и выдохов, крик застревает внутри. Сначала надо заново научиться дышать, а потом уже кричать. А оказывается, бывает, тонешь в одиночестве и тоже не можешь закричать. И страшно, и стыдно как-то… Я понимаю, почему Агата придумала стартап о том, что взрослые человеки тоже хотят на ручки.
Она была замужем за Максом пять лет. И все эти годы была одинока, хотя брак предполагает обратное. Агата думала, что замуж – это когда ты раньше был один, а теперь вас двое. То есть не так страшно влипать в неприятности, ты же теперь не один, у тебя в два раза больше поддержки.
А Макс считал, что семья – это когда раньше он заботился о себе один, а теперь двое. И он очень ревностно следил за соблюдением своих интересов.
Про Макса все вокруг говорили: «У парня большое сердце». Это означало, что он добрый.
Однажды я где-то вычитала, что самое большое сердце из млекопитающих – у жирафа. И я не поняла, означает ли это, что жираф – самый добрый. Максим был немножко жираф, раз у него было большое сердце.
Макс работал в благотворительном фонде и практически не зарабатывал. В смысле денег не зарабатывал, но его монетизация как бы сразу вся шла в репутацию. Во фразу «у него большое сердце». Если бы у Макса были визитки, можно было бы смело писать эту фразу напротив имени, ведь это была определяющая характеристика Максима.
Макс был хорош собой, красив и добр. Еще немного, и замироточит. На его фоне Агата была приземленной, будничной женщиной. Ей приходилось решать проблемы семьи, пока Макс решал проблемы жестокосердного человечества.
Вот есть такое слово – миссия. Оно означает смысл твоего нахождения на Земле. Вот зачем ты живешь? Чтобы что? Что изменится, если тебя не станет? Кто-то заметит? Кто-то заплачет?
Макс в команде других людей на работе спасал чужие жизни. Вот это настоящая миссия. Можно каждую минуту ощущать смысловую нагрузку собственной деятельности. Ты немножко волшебник, который подхватывает человека, летящего в пропасть, и не дает ему упасть. Это так важно и так достойно уважения, что сложно думать о таких людях критично. Им как бы заранее прощаешь все недостатки, только не бросай свою работу.
Агата думала, что это ее миссия – служить Максу. Что вот он создан для спасения чужих душ и тел, а она – чтобы варить ему суп. Без ее супа у него не будет сил спасать людей, а значит, в каком-то смысле они вдвоем их спасают, просто у каждого своя роль.
Например, старший брат Агаты – моряк, хотя на корабле он повар. Но он ходит в море, а значит, все-таки моряк. Просто кто-то рулит кораблем, а кто-то чистит картошку, но все вместе – это команда корабля.
Макс с Агатой вел себя отстраненно. Это смотрелось как часть образа. Он как бы не догадывался о роли Агаты в его личной результативности. Она просто есть, как вода в кране.
Он всегда доставался Агате уставшим и вымотанным, прежде всего эмоционально. Работа у него сложная, нервная, надрывная. В их фонде большая текучка, многие быстро перегорают. Макс не перегорал, но оставлял на работе всего себя, всю свою энергию. Домой приходил разряженный, на нуле. Голодный, уставший. Шел в душ, потом за стол. Ел – и спать. Агате было обидно. Она чувствовала себя… водителем такси.
