Её телефон опять недоступен. Так часто бывает к концу рабочего дня. Все время забывает заряжать его. Это ничего, я знаю, где её искать. Я все объясню, она поймет. Поймет, и мы вернем все обратно.
Меня не было очень долго. Почти месяц. Но что может изменить такая капля времени? Убедился, что ничего.
Брусчатка у входа в офисное здание припорошена снегом. Темнеет, и фонари начинают нестройно загораться. В панорамном окне вдоль всей лестницы я вижу силуэт Жени и еще нескольких человек, спускающихся вниз. Заходить не хочу. Она выйдет сейчас сама. Я украду её.
От предвкушения потряхивает.
Сигарета, чтобы успокоиться.
Опускаю козырек, чтобы свет от фонаря не слепил глаза.
Обвожу глазами стоянку.
Три машины.
Одна — Сани, вторая ждет Крис, я помню эту тачку, третья…
Возле нее стоит парень, он тоже курит и смотрит на панорамное стекло. Улыбается.
Он притягивает мой взгляд. Рассматриваю. Дорогая тачка… Спойлера, подвесы, литье… Понты! Ему чуть за двадцать. Высокий, спортивный, холеный. Свитер, джинсы, кроссовки. Такой… борзый. Какого хе*а ты делаешь здесь, м?
Он отвечает на мой вопрос, открывая дверь машины и доставая оттуда букет.
Мне не нравится он. Потому что…
Женя выпархивает из двери. Копна светлых волос взрывается под порывом ветра.
Неизбежные обнимашки с Саней, короткий поцелуй в губы с Крис… Воздушный — всем остальным. Это я принял. Это — ерунда.
Курточка расстегнута, она спешит, на ходу запахивая ее. На лице — улыбка.
Я уже все знаю. Еще до момента, как она влетает в его объятья. Он жадно впивается в её губы, по хозяйски сжимая пониже талии. Мне и секунды достаточно, чтобы понять — между ними все было.
Они целуются. Долго. Горячо. От него так разит тестостероном, что меня тошнит.
Закрываю глаза. Какой же я идиот.
Но ничего не получится дальше у тебя с ней, борзый мальчик, — с усилием открываю глаза. — Она — моя.
Вдох… Выдох… Спокойно. Я вывезу это. Вдох… выдох…
Каждый мой шаг в их сторону — попытка почувствовать его слабости.
Каждый мой шаг в их сторону — попытка почувствовать её границы.
Мои плечи напряжены. Инстинкты требуют дать в морду. Но это мне не поможет. Цивилизованные звери гораздо опаснее. Он слишком молод, чтобы понимать. И это — его слабое место.
В него и ударим.
— Добрый вечер, Женечка!
Медленно разворачивается, освобождаясь из его рук.
— Олег?..
Вдыхаю поглубже, чтобы голос не подвел меня.
— Новая помада… — мой палец тянется к её губам, вытирая смазанный след. — Новая игрушка… — киваю на парня.
— Как развлеклась, детка? Расскажешь? Все горячие подробности, м? Соскучился по твоим сказкам.
— Олег… — её глаза растерянно распахиваются.
— Поехали, домой, Женечка. Я очень устал и соскучился. Не могу больше… — с меня на секунду слетает все это дерьмо, обнажая перед ней.
— Жень, это что за черт? — его рука подлетает, чтобы дернуть её за локоть.
Опережаю его, рывком притягивая Женю.
— Не надо трогать… Это — моя женщина.
Оставляю нежный поцелуй на виске, глядя ему в глаза. Его скручивает. Правильная реакция. Её руки пытаются оттолкнуть меня в грудь, но я сильнее.
Оттягиваю сопротивляющуюся Женю в сторону.
— Все, что ей было можно, она тебе уже дала.
Его охреневшие глаза пытаются отыскать её глаза. Охреневшие Женины — мои.
Что, детка? Неожиданный разворот? Ты простишь мне это… Потом.
— Женя? — теряет он терпение, сжимая челюсти. — Объяснишь?
— Ты что делаешь? — вспенивается она, хватая меня за ворот куртки.
Разворачиваюсь, оказываясь спиной к нему.
— Что такое? — ухмыляюсь я. — Он был не в курсе? «Ой».
Я не вижу его сейчас. Только её злые прищуренные глаза. В них столько страсти… Мне пи*ец? Да, я хочу. Пусть! Хочу, чтобы злилась и кричала, обвиняла, плакала. Хоть что-нибудь, вместо этой ее холодной, отстраненной доброжелательности, которой она накормила меня до тошноты.
Чувствую его мандраж. Только мы отлипнем с ней друг от друга — случится драка.
Я готов.
Меня тоже уже потряхивает от адреналина.
— Такой взгляд у тебя горячий, моя девочка… — нервно усмехаюсь. — Соскучилась? Поехали…
— Дим, — переводит на него взгляд.
Нет, а вот это нельзя сейчас допустить.
— Правильно, Женечка, извинись перед парнем. И впредь предупреждай игрушек, что они — только игрушки.
Его срывает. Это чувствуется физически, как удар воздухом сзади. Но я стою спиной к нему, и он не может просто втащить мне.
Это же так некрасиво… бить в спину… еще и при женщине, к которой ты неравнодушен.
Его первый порыв гаснет.
Всё правильно…
А теперь еще немного демонстрации нашей связи, и ты сам устранишься, борзый мальчик.
— Сволочь! — на её лице мелькает нервная усмешка.
— Да, моя девочка… — киваю я.
— Зараза! — её кулак впечатывается мне в грудь.
— Еще, детка… ты такая горячая, когда злишься.
— Ты посмел… — оскаливается.
Её рука взлетает.
Пощечина?
Хватит.
— Тише, — перехватываю летящие руки, сгребая в охапку. — Тише, Женечка… Прости меня. Я ездил один. Очень скучал. Сходил с ума. Мне больно сейчас… Очень! Пожалуйста…
Рычит и вырывается.
Я слышу, как хлопает дверь его машины. Срывается с места.
Не такой уж ты и борзый…
— Как ты посмел?! — она обессиленно замирает. — Как ты мог так…
— Я во всем неправ. И в этом тоже неправ, — шепчу ей. — Но я не отдам тебя никому. Посмотри на меня…
Пытаюсь удержать ладонями вырывающееся из моих рук лицо. Её ноготки впиваются в мои руки, раздирая кожу. Не отпускаю.
— Смотри на меня… Женя… Тише… Не злись… Женечка… Девочка… Это же я…
Прижимаюсь губами к её лбу.
Больше не вырывается.
— Я люблю тебя… Поехали домой…
— Поехали…
Глава 25 — Преследование
Мое утро — ее обед. И она обычно в сети в это время.
Сейчас — нет.
Ты гуляешь, Женечка?
