Задолбала меня это сорока!
— Твоя ревность и ненависть ко мне не уместны, Таня. Вопрос ведь не во мне, а в тебе самой. Он не с тобой не потому что есть я. А потому что ты для него не подходишь, каким боком не повернись.
— Почему это? — агрессивно прищуривается.
— Ты занудная, плоская, блеклая, завистливая асексуальная сорока. Зачем ему такая, когда вокруг множество более привлекательных? А то, что ты считаешь своими достоинствами, он может взять с тебя как со своего подчиненого, не отягощаясь каким бы то ни было отношениями.
Просто заплатив тебе зарплату. Потрать свою энергию на самосовершенствование, а не на зависть к молодым и успешным. Зависть старит.
Таня в возмущении хлопает на меня глазами.
Злая я стала? Да. Это потому что зае*али ограничения и шлагбаумы. Мне тесно! Мне хочется стряхнуть с себя это всё. И Таню с ее перманентной ненавистью и завистью мне хочется стряхнуть с себя тоже. Какого хрена я должна терпеть ее отношение?
Набираю его на телефоне, не выходя из кабинета.
— Да.
— Я могу зайти на пять минут?
— По работе?
— Нет.
Пауза. И через секунд семь, когда я уже прикасаюсь к кнопке, чтобы скинуть вызов…
— Ну, зайди.
Прохожу мимо неё. По привычке замыкаю за собой дверь.
— Здравствуй.
— Здравствуй, Женя.
Он сидит на своем кожаном диване с сигаретой. Окно приоткрыто.
Абонент заблокирован. Ни одной эмоции.
Тушит сигарету в пепельнице, закрывая ее хрустальной резной крышкой.
— Не проглатывается?
— Не проглатывается, — с усилием сглатывает он.
— Наверное, рано мы зашли в эту воду повторно.
— Может быть.
— Мы расстаемся?
Губы превращаются в линию, взгляд рассеянно скользит мимо меня, словно меня здесь нет.
— Смелей, Аронов.
В его груди ломит, я точно это знаю, потому что ломит в моей.
Но я прошу тебя, Зверь мой, сделай так, как чувствуешь, не смотря на свой страх!
— Олег.
— Да.
— Окей, — киваю я. — Принято.
Снимаю через голову платье, оставаясь в чулках и трусиках.
Он растерянно смотрит, брови медленно съезжаются к переносице.
Подхожу ближе. Я хочу трахнуть его сейчас, когда ему так больно и невыносимо. Я хочу смешать это с физическим удовольствием. Мне кажется будет необычно и просветляюще…
И я, не отводя взгляда от его глаз, сажусь на него сверху.
— Что ты делаешь?
— Исследую боль.
Дергаю вниз его ширинку, обхватывая пальцами член. Мы уже неделю без секса и я знаю, что он очень голодный. Его тело реагирует. И моё. Мгновенно. Стоит только вдохнуть его запах на шее. Он смотрит на меня всё также растеряно.
— Жень… — шепчет он.
Не целуя его, как обычно, и не ласкаясь, я отодвигаю его членом в сторону перешеек своих трусиков. Давлю бедрами вниз и со стоном закрываю глаза. Впиваясь пальцами в волосы, я закидываю его голову на спинку дивана и прижимаясь губами к скуле двигаюсь.
Это очень больно. Очень-очень… В груди все рвется от его эмоций. И на моих глазах выступают слёзы. Это очень пронзительно!
Не касаясь меня, он вжимается пальцами в кожу дивана и закрывает глаза.
Мне хочется глубже… и я насаживаюсь на него глубже, едва сдерживая вскрики. И когда его тело берет над ним вверх, он эмоционально срывается, обхватывая меня руками за талию. Я не хочу кончать, я хочу только почувствовать, как кончит он в этих своих болезненных триппах.
— Смотри на меня…
Мы встречаемся взглядами. И он очень открыт…
— Расслабься… — шепчу ему я. — Кончи…
Его ресницы порхают и глаза немного закатываются, когда я ощущаю, как он увеличивается снизу, когда его тело превращается в рефлекс на несколько секунд, врываясь в меня.
Всё самое убийственное начинается через несколько секунд после этого опустошения.
Сжимая меня крепко, он молча агонизирует, пряча лицо у меня на шее.
А я учу себя терпеть и не закрываться. По-честному все должно же быть, так? Не очень получается… не очень…
И я, обнимая, укачиваю его какое-то время, прижимая к себе. А потом отпускаю, встаю, надеваю платье и ухожу.
Глава 22 — D/S
Десятый час, все расходятся по домам. Иду в душ. Насухо вытираюсь полотенцем, собирая в хвост мокрые волосы. Отросли практически до пояса. Подстричь? Или с косой походить?
Надеваю длинное платье с разрезом, танцевальные туфли на невысоком каблуке. Платье красное. Я немного бледновато выгляжу на его фоне. Достаю красную помаду, небрежно проходясь по губам. Теперь интересно…
И иду вниз, в зал для дефиле. Сегодня у нас с Ожниковым индивидуальная репетиция. Нам заказана презентация фирменного магазина танцевального костюма…
У стола охраны Аронов, просматривает какие-то документы. Отрывает от страниц взгляд.
— Женя.
Подходит ко мне, кивая в коридор. В фотостудии дверь приоткрыта? и горит красный свет. Олег заглядывает. Никого. Мы заходим внутрь. Красный свет ложится на его лицо кровавыми разводами.
Молчит, разглядывает меня.
— Спрашивай…
— Спрашивать? — поднимает бровь. — Окей. Зачем ты превратила мой секс во что-то иное? Я этого не заказывал.
— Обычный ты возьмешь где угодно. Я же люблю дарить эксклюзивы. Особенно на прощание.
— И как сейчас мне заниматься обычным?
— Ты, в смысле, за инструкцией ко мне?
— Я «в смысле», — повторяет он мою вызывающую интонацию, — к тебе за смыслом.
— Это ты мне сейчас так витиевато сообщил про намерение поиметь другую женщину?
— А что похоже на то? — его глаза гневно прищуриваются.
— А почему ты злишься, я не понимаю? Автор происходящего — ты.
Пару раз показательно щелкает пальцами перед моими глазами.
— Ты в себе? Мне кажется, ты бредишь.
— Держи руки за пределами моей личной зоны, Олег, — толкаю его в грудь.
Показательно поднимает ладони. Но взгляд ожесточается еще сильнее.
— «ДС», — демонстративно четко выговариваю я эти две буквы.
— Доминирование и садизм. Да. Я очень остро прочувствовал. За извращенно удовольствие — зачет.
— Аббревиатура неизменна, содержание теперь изменено. «Дистанция и субординация», Аронов.
