Растерянно встаю с его колен, выхожу. Сердце стучит…
Он же не станет врать мне?
Глава 18 — Сложности с переводом (часть 1)
Развалившись на подоконнике, я учу английский, жуя яблоко. Брутальный в душевой. Стенки прозрачные, а он у нас стесняшка, поэтому я сижу, глядя в другую сторону, а не на его атлетическое тело.
В гримерке нас теперь обитает четверо. Народу поприбавилось и всех сильно потеснили. К нам с соседями недавно присоединился еще и мой медик Макс.
Макс более худощавый, чем Брутальный и не такие правильные черты лица, не настолько состоявшийся, но… если я выбирала бы мужчину для секса, мой выбор пал бы на него! Хотя Брутальный тоже ничего…
Или, может, мне стоило бы выбрать обоих. Секс втроем… Хм… — плавают мои фантазии, не давая сосредоточиться на английском.
— Женька?
— Госпожа… — поправляю я его, поджимая губы, чтобы не смеяться.
— Окей, Госпожа моя, Женька! Пойдем на нонстоп?
— Не могу. Макс, как по латыни будет огонь?
— Ignis.
— Хм… не работает.
— Ты там что — заклинание составляешь?
— Почти. Считается что тридцать процентов всех слов из европейской группы языков имеют одинаковые латинские корни. Еще двадцать — греческие корни, десять азиатские, десять нордические, остальное местный фольклор и транскрипция. Вот, проверяю…
— А то, что сдавать ты уже выучила? — вытягивает он из моих пальцев яблоко и откусывает от него.
— Ммм… — морщусь я. — Нет.
Дверь гримерки открывается. Заглядывает наша новая девочка Наташа.
— Женя, можно тебя?
— Макс, найди мне перевод, — подсовываю я ему табличку со словами. — Тебе же все равно еще полчаса ждать.
Недовольно закатывает глаза, но тетрадку с ручкой забирает. Выхожу. Наташа мнется.
— Мы можем где-нибудь наедине поговорить?
Заглядываю в женскую гримерку, когда-то она принадлежала мне, Лоре, Тамаре и Кате. Многое изменилось за последний месяц.
Сейчас здесь пусто, я прикрываю за нами плотнее дверь.
— Жень… — кусает губу Наташа. — А ты с Олегом хорошо общаешься?
— Нормально, — задумчиво пожимаю я плечами.
— Близко?
— Ммм… А в чем вопрос?
— Короче. Вопрос интимный…
Ооо! Как интересно!
— Я вся во внимании.
— Он же не женат?
— Нет.
Заминается.
— Я хочу продать ему кое-что. Но я не могу сама подойти к нему с этим предложением.
Ее щеки становятся алыми.
— Невинность? — улавливаю я что-то эдакое.
— Мхм.
— Та-а-ак…
— Сейчас же это нормально, — начинает оправдываться она.
Мои губы растягиваются в улыбке.
— Ты хочешь, чтобы я сделала ему это предложение за тебя.
— Мхм. Я хотела бы, чтобы ты спросила у него, интересно ли ему такое предложение и если да, то… то тогда уже…
— Цена вопроса?
— Триста тысяч?.. — неуверенно.
Не сдержавшись прыскаю смехом.
— Это много или мало?
— Я не в курсе расценок. А что все так печально, что ее нужно именно продать?
Вроде бы красивая, ухоженная девочка.
— Жень, мне уже восемнадцать. Мне никто не нравится. И то, что я девственница делает меня неуверенной в себе. Трахаться без желания просто так я не вижу смысла. А Олег мне приятен. И я подумала — почему бы и нет?
— Действительно. То есть, вопрос денег не принципиален?
— Принципиален! Они мне нужны.
— Да они всем нужны, — пожимаю я плечами. — Окей. Я не упущу возможность сделать ему такое предложение. Но хочу предупредить, что вряд ли он очаруется такой возможностью.
— Почему? Считается, что для мужчин это ценно.
— Наташ, ценно — это когда своя, когда любимая, когда в это заложен смысл какой-то. А если случайная, то какой в этом кайф? — брезгливо веду я плечами. — Купить дефлорацию? Лично я не понимаю. А нет… понимаю! Если рассматривать это как некий «извр», совращение там… Но когда уже взрослая девочка продается в этом не слишком много потенциала для совратителя. Хотя, я уверена, что любители есть на всё. Но я не уверена, что Аронов любитель… — корчу я гримасу.
Задумчиво прикидываю вероятность, что Аронова эта идея привлечет. Мне так кажется — нулевая.
— А вдруг он в меня влюбится? Я бы не отказалась от такого мужчины.
— Это тоже маловероятно, — скептически вздыхаю я. — Но твою просьбу я исполню.
— Жень! — в след. — Только никому!
— Естественно.
Пока иду до Олега, кайфую от предвкушения его реакции.
Его цербер у кофеварки, бросает на меня взгляд полный презрения.
— Танечка, когда с презрением смотришь на людей, глаза начинаю гноиться. Береги здоровье!
— А что это ты обо мне так заботишься? — ядовито.
— Это я об Олеге Андреевиче, он не любит, когда «кордон» вдруг обрушивается, а ты зачастила по больничным.
— Тогда, тебе нужно о его глазах позаботится, — надменно, — а не о моих.
— Он не грешит презрением. Барин умеет всех принимать как есть!
— Да ну?! — выпрямляется она
— На определенном расстоянии естественно, — делаю ей выразительно бровями. — Поэтому, мой тебе совет — держи дистанцию!
В последнее время у Олега очень не ладится с Татьяной. И я могу только догадываться почему. И я догадываюсь.
Стучу в дверь, заглядываю.
— Можно?
— Заходи, — устало протирает он руками лицо, откатываясь от стола.
— Чем занят?
— Фотошопом.
Заглядываю в экран.
— Портфолио?
— Да и твое тоже на днях отснимем, сегодня и начнем. Ты не торопишься, надеюсь?
— До утра я вся Ваша.
— Как соблазнительно…
— И не только я!
— М? — поднимает он вопросительно бровь.
— Я к тебе с одним интересным предложением.
— Дверь замкни.
— Не настолько интересным, — хихикаю я.
Но дверь замыкаю. Усаживаюсь к нему на колени.
— Привет…
За весь день мы ни разу не пересеклись.
— Привет…
