— Ты как с Бухенвальда, бл*ть… Об скулы порезаться можно!
— Твоими молитвами! — со стоном впиваюсь я в яблоко и, почти не жуя, проглатываю. — Вкусно!!!
— Больше никаких экспериментов с весом. Диета не твое.
Пока я с благоговением уплетаю яблоко, Костя разводит на палитре грим. Всю ночь я тонула в лекциях, формулах и спать хочется жутко.
— Ты порисуй, а я посплю, — закидываю я голову на спинку кресла.
— Ночью поспишь… делает он мне лимфодренажный массаж лица.
— Не посплю… — сегодня приедет Олег и мне хотелось бы провести эту ночь как-нибудь поинтереснее.
— Ладно спи, — машет он на меня рукой. — Только не двигайся.
Через некоторое время Костя будит меня, заставляя смотреть то вниз, то вверх, дорисовывая мои глаза.
— Красотка! — отправляет он мне воздушный поцелуй. — Только давай глаза сосудосуживающими закапает? Белки красные…
Я вяло киваю, в первый, наверное, раз, забывая посмотреть на очередной Костин шедевр. От усталости покачивает. Моргая, пытаюсь избавиться от ощущения песка под веками. Иду в примерочну. Туплю страшно. И уже пятнадцать минут не могу отыскать стойку с вешалками, где написано мое имя. Лиля подкатывает ее мне, отдавая пакет с обувью в руки. Благо всего три пары.
Главное запомнить «что под что»…
Впереди ад под названием генеральная репетиция.
Руки и ноги слушаются с трудом, а мне предстоит раз тридцать переодеваться — так как одним прогоном Ожников не удовлетвориться, а у меня восемь моделей. Платья вечерние, тяжелые.
Скинув кроссовки, я надеваю первые туфли и платье. Теперь оно мне слегка великовато, но Анж быстренько прихватывает пару мест стежками, усаживая его по фигуре.
Музыка, свет, поехали…
Походка от бедра, взгляд в зал, спину прямо… четко в ритм. Это на автомате. За кулисами перехватывают знакомые руки Лили или Анжелы и, нетерпеливо крутят, что-то стягивая и что-то натягивая обратно. Это тоже всё на автомате, не включая мозги. Мозги уже спят, а у меня еще не разобранных двадцать страниц…
И в перерыве я присаживаюсь к стене, пытаясь составить, знакомые слова из уже скачущих незнакомых букв.
Стук каблуков.
— Как ты, детка?
Её ласковые руки на моем лице, и я не отрывая глаз от листов с лекциями целую красивые пальчики Крис.
— Рейс Олега задерживают. Лёша тебя сегодня заберет. Мне нужно будет уехать ненадолго в конце.
Я киваю…
«В огромном числе случаев при попытке построить модель какого-либо объекта либо невозможно прямо указать фундаментальные законы или вариационные принципы, которым он подчиняется, либо, с точки зрения наших сегодняшних знаний, вообще нет уверенности в существовании подобных законов, допускающих математическую формулировку…»
Всё понятно, но что конкретно…
Выдыхаю и перечитываю еще, наверное, раза четыре. Смысл не улавливается.
— Бегом, бегом… — кто-то из девочек тянет меня за руку.
Уже? Я же только села! Открываю глаза и понимаю, что вырубилась на пару минут.
В голове шум…
Ноги не держат…
Но знакомая музыка толкает вперед, и я иду…
Походка от бедра, взгляд в зал, спину прямо… четко в ритм…
Надеюсь, что четко!
Платья-туфли, туфли-платья…
Походка от бедра, взгляд в зал, спину прямо… четко в ритм…
«Пусть mi — общая масса i — й ступени, — соответствующая структурная масса, масса полезной нагрузки. Величины и скорость истечения газов одинаковы для всех ступеней. Возьмем для определенности число ступеней n = 3. Начальная масса такой ракеты равна m0=mp+m1+m2+m3, Рассмотрим момент, когда израсходовано все топливо первой ступени и масса ракеты равна величине»…
Это я еще иду, уже читаю или снова уснула?
По-моему, я перебарщиваю с прилежностью! К черту ваши «ступени».
Распечатки летят в недалеко стоящее ведро для бумаг, и я закрываю глаза, чувствуя, как чьи-то щедрые пальцы всовывают в мои губы кусочек шоколада.
Черного.
Терпеть не могу черный!
Боже… как вкусно!
Голова превращается в колокол, а знакомая музыка в набат.
Выстрелите мне в голову, добрые люди!
Встаю…
— Ты как себя чувствуешь?
Ожников.
— О*уительно! — истерически посмеиваясь, отвечаю ему я.
— Тебя рубит. Ты чего ночью делала?
Закатываю глаза, тут же их захлопывая. Отвечать лень — меня рубит!
Впихивает мне в руки свою кружку с кофе.
Гадость же страшная — очень крепкий и без сахара. Но для меня сейчас и это просто спасение. Хотя ведь накроет через час еще сильнее после кофеина. Но через час мне уже по барабану. Там банкет, как-нибудь слиняю!
— Очнись! — легонько встряхивает меня за плечи.
Киваю…
Глоток…
Фу…
Выпиваю залпом, как лекарство и, морщась, возвращаю кружку Сане.
Через минуту накрывает тахикардией, но легче почему-то не становится…
Пить хочется жутко.
Лучше бы выпила воды, чем этот дурацкий кофе!
Ладно… ад так ад! Я готова.
Что там у нас по плану?!
Музыка, платье, туфли, походка от бедра, взгляд в зал, спину прямо… четко в ритм…
Теперь всё по-другому. Свет рампы бьет в глаза, заставляя кружиться мою итак невменяемую голову, фотовспышки… много… нужно улыбаться, и я улыбаюсь…
Надеюсь, то, что выдают мои губы похоже на улыбку.
Не пытаясь сосредотачиваться, отдаю все под волю кинестетической памяти — мое тело лучше помнит, куда идти, где замирать и как крутиться… Моя задача, удержать это тело в горизонтальном состоянии.
Кулисы, Лиля, та самая «красота».
Ну что ж, надеюсь, ты того стоило, зло смотрю я на ненавистное мне платье.
Пока Костя поправляет на лету мне макияж, Лиля требовательно тянет за шнуровку сзади.
— Выдохни.
Подчиняюсь.
— Еще…
Окей!
— Не вдыхай!
Грудную клетку стягивает до боли, и я так и не дышу…
— Всё! — радостно делает шаг назад Лиля.
— Что — всё? — пищу я. — Как дышать?!
— Потерпи — вернешься, я немножко расслаблю шнуровку!
Вдохнуть невозможно, и мои плечи на каждую попытку ходят вверх-вниз. Голова кружится уже не понятно от чего. Жутко хочется пить, но на сцену шагает Ленка, и я понимаю, что уже практически опаздываю на свой выход. Моё платье финальное и девочки уже все на сцене в ожидании, пока я проплыву мимо них и завершу показ.
