– Мхм…
– Женечка, мне срочно нужно в банк, а там Тома не приехала. Барин гневается. Ты с ней договаривалась на сегодня?
– Да.
– Реши!
Очень странно. Тома едет от нашего агентства в Европу на конкурс Мисс чего-то там. И пищала от счастья, когда Олег выбрал именно её. Она не могла просто забыть. Самолёт завтра.
Оставляю учебники. В своей уже почти заполненной записной ищу номера, которые она оставляла мне. Вот… Родителей. Звоню её маме.
– Здравствуйте. Извините за беспокойство. Мы не можем дозвониться до Тамары, это с работы. Не подскажете?..
– Тамара… – убитым голосом, – в реанимации.
– А что произошло?
– Гололёд… Затылком о бетонный бордюр… не приходит в себя.
– Ооо… В какой она больнице?
– Краевой.
– Я перезвоню Вам.
Вылетаю, спускаюсь быстро до фотолаборатории. Аронов должен быть там. Но он выходит из фото-павильона. Мы сталкиваемся. Перехватывает за талию. Следом за ним выходит компания Лоры и Кати, человек пять.
– Ходи спокойно. Что ты бегаешь?
– Так быстрее.
– Навернёшься на своих каблуках. Отшибёшь ещё что-нибудь, кроме ВТУ. Где Тома? – недовольно.
– Олег, Тома в реанимации, упала, затылком об бетон. Не приходит в себя.
Молча слушает.
– Понял.
– Что мне делать?
– Олег, а можно я вместо неё поеду? – влезает Катя.
– А почему ты? Вторая кандидатура была моя! – ещё одна девочка.
– Олег, кто теперь поедет?!
Начинаются спор и перебранка.
Мои брови возмущённо взлетают вверх. А ведь они общаются с Томой!
Челюсти Аронова сжимаются.
– Олег, давай денег соберём? – снижаю я голос.
– Не надо собирать ничего, – девчонки замолкают, поворачивая головы на него. – У меня в столе конверт с деньгами на её поездку. Отвези родителям.
– Так кто едет, Олег?
Он пренебрежительно морщится.
– Что это? – смотрит он мне в глаза.
– Это и есть истинная социопатия, – пожимаю я плечами. – Неспособность устанавливать глубокие эмоциональные связи. Даже имитировать их. Примитивная социопатия. На фоне недоразвития интеллекта и психики. Как у имбецилов. Куры.
– Наверное.
– Олег! Ну кто едет?
Они даже не догоняют, что мы разговариваем о них.
– А ты-то что волнуешься? У тебя даже визы нет!!
– А тебе откуда знать?!
Продолжаются перебранки.
– Все свободны! – переводит он на них взгляд.
– Ну Олег!
– Свободны, я сказал.
Разворачивается, уходит.
– Чо к чему?…
– Мы-то тут причём?..
Иду за ним. Слышу вслед:
– Ну понятно, кого отправит!
– Да, конечно…
– Ну а как вы хотели?! Такие вещи надо отрабатывать!
Куры!!
Захожу к нему. Курит на своем кресле у приоткрытого окна.
– Сними эти чёртовы каблуки, Женя. Гололёд. Надень берцы.
Киваю. Сажусь к нему на колени, закапываясь пальцами в волосы, и прячу его лицо у себя на шее. Вдыхаю поглубже.
– Женечка… – шепчет он. – Береги себя.
– И ты, – заглядываю в его глаза. – Береги себя. Ты для меня очень ценен. Так, как никто другой.
– А мне показалось, ты сравнила меня с толпой туристов.
– Нет. Я сравнила тебя, стоящего в этой толпе, и тебя, зашедшего в глубину.
– Женя, – перехватывает моё лицо, внимательнее вглядываясь в глаза. – Ты пугающе глубока. Не уверен, что смогу выплыть.
Делаю затяжку из его пальцев. Дым клубится и развеивается порывом холодного воздуха.
– Какой кайф тонуть в лужах? Зачем тонуть, если цель – выплыть? Уж если и решаться, то погружаться в океан. Без оглядки. Я смогу стать для тебя океаном. Я это в себе найду для тебя.
– В этом я не сомневаюсь.
– В чём сомневаешься?
– В том, что получу от процесса удовольствие.
– Удовольствие?... В этом я сомневаюсь тоже. Удовольствие здесь получу я. А ты… ты получишь такой уровень связи и моей заботы, при котором тебе станет легко и спокойно.
Мой взгляд теряет фокус, я вижу его как в тоннеле. Края картинки заливает тёмным. Я чувствую, как внутри него всё разливается умиротворённой эйфорией. Это хорошее чувство, мы на правильном пути.
Встряхивается!
– Как же ты одарённо сталкиваешь меня вниз! – пытливо прищуривается. – Откуда такие навыки?...Сколько тебе лет, Чудовище? По-настоящему. Вне этого тела? Куда исчезла сейчас моя маленькая девочка? И кто передо мной?
– Пытаешься удержаться на плаву, анализируя меня? Зря. Тебе же хочется туда, Зверь мой. Зачем ты упёрся? Там, куда я зову тебя, меня гораздо больше. Ты же хочешь получить ещё больше меня? Закрой глаза… иди во тьму… Там я… Я растворю все твои страхи… и вопросы… Мы станем целым… так, как ты хочешь… так, как тебе нужно… Там это возможно…
Мы зависаем глаза в глаза.
Ручка на двери со специфическим звуком опускается. Я поспешно встаю с его колен, он отъезжает на кресле чуть дальше. Таня улавливает эту суету и наши растерянные взгляды, вырванные из погружения.
– Стучать, Таня, – хрипловатым недовольным голосом.
– Я постучала!
– Разве я сказал «войди»?
– Ты никогда не говоришь… – нахмуривает брови.
– С этого момента – говорю. Я занят. Что-то срочное?
Протягивает ему какие-то бумаги.
Открываю верхний ящик стола, забираю конверт. Выскользнув из пальцев, он падает на пол. Крупные новенькие купюры высыпаются густым веером. Таня ошарашенно смотрит на них. Собираю одним движением обратно в конверт и молча выхожу.
Мне жаль, что мы не доиграли этот раунд. Хотя нет!
Оставить ему открытый гештальт – это правильно. Пусть ещё поплавает по поверхности, дозреет. К тому же забавны шок и интерпретации его Цербера! Ха-ха…
Уверена, он не станет объясняться.
Набираю маму Тамары.
– Здравствуйте. Это Женя. С работы Томы. Я звонила Вам.
– Женя… ммм… да.
– Куда можно подъехать? Мы бы хотели помочь деньгами на лечение Томы…
Глава 71 - Игра на вылет: бомба замедленного действия
Программирование я не люблю. Не потому, что в нём есть что-то особо сложное, а, скорее, потому, что оно не допускает интерпретаций. И самое неприятное – нужно в невообразимых количествах запоминать написания всевозможных команд, функций и процедур, которые зачем-то отличаются в каждом языке, хотя каждый последующий ложится на структуру предыдущего и, очевидно, «слизан», да и в основе лежит одна и та же архитектура…
