- Уволь меня от шлюх.
- Эй... здесь самые лучшие девочки в твоем распоряжении!
- Верю...
Но самая лучшая девочка увы не в моем. А остальное - компромисс.
Глава 25 - Показ
За кулисами творится хаос. Девочки пришли не все. Лиля, Анж и Костя не успевают их переодевать.
– Слушай, они оттуда не возвращаются, что ли?! – психует Томилин. – Где… эта… восточная девочка? Алия! Сейчас второй блок, а она не одета ещё.
– Туманова понабрала куриц… – злобно откуда-то сзади.
– Женя, спасай!
Бегу к Ожникову.
– Саня, потяни пять минут, девчонки не одеты.
По дороге забегаю в туалет. Там Алия. Совсем ещё мелкая! Зачем я её взяла? Стоит у зеркала. Лицо мокрое. Мейк потёк. Бледная.
– Ты как? – разворачиваю на себя.
– Я не смогу выйти ещё раз… – отрицательно качает головой.
– Почему?
– Я думала, это легко. Они там сидят, смотрят… Камеры, вспышки... Мне плохо сразу… Я не могу идти… дышать...
– Социофобия?
– Что?
– Тебе страшно, что на тебя смотрят люди?
– Да!! – начинает плакать.
Нет, я могу, конечно, сейчас наехать, что какого хрена она сюда попёрлась, и так далее… Но смысл?! Времени нет!
– Пойдём, не бойся.
Тяну её за руку.
– Слушай меня внимательно. Там сидят люди. Обычные люди. Когда мне было два года, я думала, что взрослые – это всемогущие боги, и я могу чувствовать себя в безопасности рядом с ними. В три уже поняла, что взрослых не существует. Это те же дети, которые научились играть в игру про то, что они что-то понимают и контролируют. Они ничего не контролируют! Им страшно, они спотыкаются и падают, пачкаются, напиваются вдрызг и ведут себя как свиньи, смотрят тупые сериалы, пресмыкаются перед начальниками. Потом делают вид, что ничего этого не было. Они все делают вид. Они ничем не лучше тебя, а многие гораздо хуже. Они все думают, что есть кто-то выше них, кто всё контролирует – ученые, депутаты, врачи. Но те тоже – такие же испуганные дети, которые ни черта не понимают, что происходит, зачем и что с этим делать. Кого бояться? Это всё – игра в песочнице!
– Всё равно...
Всовываю её в руки Лиле.
Пока та переодевает, я вслепую шарю по её страхам, пытаюсь вывалить все основания и блоки как можно быстрее. Вглядываюсь в её глаза.
Нужно проще!
– А ещё они мамы и папы, у которых такие же дети, как ты, и они будут смотреть на тебя, как на девочку на утреннике: забудешь стишок – всё равно будут хлопать и умиляться.
Не резонирует!
– А большинство тебя даже не заметит! Ты – вешалка, они будут смотреть на это платье. Ни твоего лица, ни твоих глаз они не увидят.
– А если я споткнусь и опозорюсь?
– Пойдёшь дальше! Ты не пьяная, не голая, не грязная! Чего позорного в потере равновесия? Тебя там даже нет. Твоё красивое тело просто двигается, чтобы рассмотрели вещь, которую оно несёт! – вытираю её слезы, подтираю тушь, пока Лиля перевоплощает её.
– Детка, раздевайся! – кричит Крис. – Девочка ногу подвернула.
Костя помогает мне сначала стянуть моё, потом влезть в какое-то другое платье. По скулам порхает кисть.
– Бегом, девочки!! – хлопает в ладоши Крис. – Я в зал.
– Мне всё равно очень страшно! – трясется Алия.
– Так. Я пойду первой! Обещаю, они будут смотреть только на меня! – улыбаюсь ей. – А если тебе будет ну прямо о-о-очень некомфортно, просто представь, что они сидят там не на стульях, а на унитазах, – начинаю я хихикать. – Поверь, они делают это каждое утро. Вспомни Раневскую! «Даже под самым красивым хвостом павлина скрывается самая обычная...» – подмигиваю ей.
Алия начинает улыбаться.
– Побежали!
Туфли чуть великоваты. Хоть бы не слетели.
– Туфли слетают… – жалобно хнычет Алия.
– Слетит туфля – скидывай вторую, нахально улыбайся и иди босиком, как будто так и было задумано!
– Нельзя же улыбаться… – растерянно.
– Не можешь сделать так, как надо, делай шоу! Это сцена, Алия. Шоу тебе простят. Срыв действа – нет.
Вот такой вот пятиминутный экстренный тренинг!
– Быстрей! – давит мне в спину Ожников, и я вылетаю.
Вспышки, свет, музыка...
А-а-а!!! Чёртова туфля!! Каблук ведёт. Но, взмахнув руками, я отыскиваю равновесие. Где-то сзади Алия, и я обещала, что будут смотреть только на меня. Взрываю в себе парочку фейерверков, по телу мурашки, в груди распирающий шар – смотрите на меня, кушайте, я вся ваша! Покачивая бёдрами чуть амплитуднее, чем положено, отправляю воздушный поцелуй публике. Вспышки, вспышки, вспышки!! Голова кружится, я улыбаюсь. Мне в грудь бьют - чужая энергия, внимание, интерес. Вкусно! На краю подиума – фиксация, рука ложится на бедро. Смена позы, и снова фиксация. Поворот…
И, ускоряясь, иду обратно, краем глаза ловя Алию. Идёт…
Её переодевают рядом со мной. Глаза весёлые.
– Нормально? – шепчу ей.
– Идея с унитазами работает, – смеётся она.
Подлетаем к выходу, перед нами ещё две. Поглядывая друг на друга, мы угораем.
– Хватит ржать! – шикает на нас Ожников.– Бесстрастные лица!
И мы сгибаемся от истерического смеха.
– Пять секунд, Туманова!
Следующая я.
Закусываю щёки изнутри, что там…
Всё… всё… Я рыба… Я просто плыву…
Пытаюсь словить нужную волну. Длинное узкое платье сковывает шаг, я делаю его чуть меньше, скорость чуть больше. Чёртовы туфли…
Свет бьёт в глаза.
Поворот…
Краем глаза вижу Алию. Идёт… Красиво, ритмично… Молодец!
Следующее платье с вырезом на спине.
– Поднимите ей волосы, – просит модельер, молодая девушка.
– Не успеем.
– Может, косу? – предлагаю я.
– Давай!
Тянут, плетут, заливают, и я опять бегу-у-у!!! Всё секунд за тридцать!
Свет, вспышки… Алия больше не паникует. Опоздавшие подошли… Всё… Хаосу отбой, дальше всё по плану.
– Красота моя…
Крис. Чувствую её губы между моими обнажёнными лопатками. Веду плечами, отвечая на ласки.
Анж рывком отводит нечаянно брошенный на нас взгляд.
Мне плевать… Крис знает, что делает.
– Костя, финалит пусть Женечка!
