Уок прислушался. Тишина. Впрочем, соседи Ноублов не замедлят вызвать полицию.
Сам он в этот момент не ощущал ни ломоты в костях, ни судорог. Болезнь отступила, дав сосредоточиться на насущной задаче. Работа, которую Уок выбрал много лет назад; место в жизни, которое он себе определил. Ни от первого, ни от второго он пока не готов отказаться.
— Я думал, у тебя кишка тонка.
— Покончим с нашим делом, Дарк?
— Покончим, инспектор Уокер. — Полное спокойствие в голосе, ноль эмоций — будто неизбежность финала Дарку нипочем.
— Ты все это время в норе сидел, как мышь.
— Раны зализывал. Я кое-кому должен — ребятам, которые ни под каким видом не отвяжутся. Вот ты, Уок, представляешь, каково это — быть подстреленным? А я — дважды подстреленный.
— У меня к тебе вопросы.
Дарк не зажал рану ладонью, и кровь легко и свободно бежала с плеча на предплечье и кисть, капала с кончиков пальцев.
— Милтон найден. Его тело запуталось в сети рыболовецкого траулера.
Дарк быстро взглянул исподлобья.
— У Милтона был на тебя компромат, а, Дарк? Какой именно?
Дарк смутился. Впрочем, Уоку, похоже, удалось его пронять.
— Милтон увлекался фотографией.
Уок кивнул — не Дарку, а себе самому.
— Дружить хотел, чтобы было с кем вместе охотиться, — продолжал Дарк. — Вот я с ним и поехал. Каждый из нас ищет себе ангела
[51], верно, инспектор Уокер?.. То-то и оно, что верно.
Уоку представилась Марта.
Дарк стиснул пальцы в кулак. Кровь побежала быстрее.
— Я так понимаю, мы добрались до главы под названием «Исповедь Ричарда Дарка»?
Вдали послышался вой полицейских сирен.
— Мне известно про Маделину.
В горле раненого поршнем дернулся кадык — первое проявление эмоций, которое Дарк себе позволил.
— Ей исполнилось четырнадцать.
— Столько же, сколько Дачесс Рэдли.
— Я не хотел причинять ей вред. Все способы испробовал.
— Как насчет Хэла?
— Старик мне и слова сказать не дал, сразу выстрелил.
— Ты — убийца.
— Как и твой лучший друг.
Головокружение вернулось, вынудило Уока отступить на шаг.
— Винсент…
— Трагедии имеют свойство делать из грешников святых. Мне ли не знать. — Дарк хватал воздух ртом — боль действительно была жестокой. — Пацан в доме. Я его не тронул.
— Да, я видел.
— Все дело в моей наружности. Люди на меня глядят и думают: чистый зверь. Ничего, мне такие мысли только на руку.
— Ты убил Стар Рэдли.
— Вы до сих пор в это верите, инспектор Уокер? Я лишь попросил ее об одолжении — поговорить с Винсентом, убедить его, чтобы согласился на продажу дома. Стоило мне назвать его имя, как Стар будто с цепи сорвалась. С кулачонками своими на меня кинулась. Малахольная она была все-таки…
— Ты принудил Винсента к сделке, условий которой выполнить не мог. Денег так и не достал.
— Я — человек слова. Хоть Винсента спроси.
— Говоришь, будто знаешь его.
— А может, и знаю. Может, Стар мне рассказывала. Со спиртным переберет или с дурью — эти грешки за ней водились — и давай изливаться. Исповеди — они не только в церкви происходят.
— Ты к чему клонишь?
— Винсент… он не тот, кем ты привык его считать.
Уок смотрел Дарку в глаза, доискивался правды и боялся, что обнаружит ее.
Дарк дышал все отрывистее.
— Моя жизнь застрахована. Денег хватит на лечение Маделины.
— Деньги! С самого начала все в них упиралось.
— Если смерть стала результатом суицида, ни цента не выплатят. Я уже выяснял.
— А если суицид был совершен руками полицейского?
— Тут все зависит от того, как ты подашь дело.
— А дочь, значит, и без отца обойдется?
Дарк закрыл глаза и снова открыл — навстречу боли, физической и душевной.
— Любому ребенку лучше хотя бы с одним родителем. Но моя дочь — особый случай. Ей уход нужнее, чем я. И это единственное, что я могу для нее сделать.
— Она безнадежна.
— Врачи так не считают. Говорят, она может поправиться. Чудеса каждый день случаются.
Уок не знал, действительно ли Дарк в это верит, но было ясно, что данная мантра удерживает его на плаву.
— Пристрели меня.
Уок медленно качнул головой.
— Вложи мне в руку пистолет — и стреляй.
Уок сделал шаг назад.
Кровь все текла и текла. Слишком выносливый организм у Дарка; слишком большое, слишком сильное тело.
— Стреляй, черт возьми. Прошу тебя. Чего ты тянешь? Я убил старика, я явился за девчонкой. Выстрели. Пожалуйста.
Позади раздался шум — расстояние было еще немалое, но сокращалось с каждой секундой.
— Я не могу.
— Вспомни о милосердии. Твой Бог верит в милосердие, так ведь?
Уок тряхнул головой. Все перепуталось в его разуме: как будет правильно? И как — справедливо? Две девочки, Маделина и Дачесс: одну он в глаза не видел, другую отлично знает.
Уок шагнул к Дарку.
— Дай шанс моей дочери. Ты сможешь. Тебе достанет мужества.
Он сделал еще шаг.
— Тебя посадят.
— Однажды я выйду из тюрьмы. И тогда снова займусь Дачесс. Это уже будет месть в чистом виде. Я просто застрелю ее.
Сцена предстала Уоку словно наяву.
— Твою мать, Уокер! Будешь тянуть резину — меня схватят копы, и тогда моя девочка умрет. У меня ни денег, ни недвижимости. Один клуб только и был, а теперь и его нет. Мне нечем платить за то, чтобы мою дочь не отключили от аппарата.
Пистолет стал таким тяжелым, что Уок еле удерживал его.
— Отпечатки с рукояти сотри, — напомнил Дарк. Прислонил голову к древесному стволу. Глаза наполнились слезами. — У меня в кармане ключ от ангара. Сам ангар недалеко от Кейп-Хейвена, в Уэст-Гейле. Там кое-что хранится… вещи кое-какие. Хочу, чтобы они достались Маделине. Это важно для нее.
Уок продолжал стоять будто в ступоре.
— Время на исходе. Сделайте это, инспектор. Дайте шанс моей девочке.
Уок отер пистолет Дарка и вложил ему в ладонь.
