— Я ничего не накопала, Уок!
За бравадой в ее голосе неумело пряталась горечь.
— И ты нарочно приехала из Биттеруотера, чтобы мне об этом сообщить?
— А может, мне повидаться захотелось…
Он улыбнулся.
— Правда?
— Еще чего. Я вот поесть тебе привезла.
Марта вынула из пакета пластиковый контейнер с крышкой.
— Могу я спросить о содержимом?
— Обычная паста. Излишек.
— И?..
— Говорю же — просто паста.
Уок ждал, сощурившись.
— Еще жареный перец, — наконец созналась Марта. — Кубанелла. Сладкий сорт, специально для слабаков вроде тебя. Поешь, а то совсем отощал. Я беспокоюсь.
— Я это ценю.
Марта встала, прошлась по комнате, сообщила Уоку то, что он знал и сам, снова уселась. Лишь тогда Уок рассказал о Дарке и видеозаписях.
— Твоя версия, Уок?
Он помассировал шею.
— Версии пока нет. Сначала надо обыскать дом Дарка. И выяснить, кому он платит столько денег. Если ни к Хэлу, ни к Стар ни одна ниточка не протягивается, надо повесить на Дарка хоть что-нибудь. Убрать его с дороги.
— Если в Монтане действовал именно Дарк, то, вполне вероятно, он уже мертв.
— Тогда бы все сложилось. Сразу выплыла бы связь с убийством Стар. Робин мог что-то слышать, Дарку нужна была его жизнь. Отсюда мы и плясали бы. Мне бы зацепку теперь…
— Банковские переводы.
— Я уже звонил в банк. Менеджер сказал: «Предъявите постановление суда, а просто так мы информацию о клиентах не выдаем». Этого и следовало ожидать.
— Еще бы. «Фёрст юнион» — серьезный банк. А ты высоковато прицелился. Надо было не с менеджера начинать, а к кассиру подкатить.
Уок вскинул бровь.
— По-твоему, я не владею приемами давления? Знаешь, сколько отцов скрывают доходы, чтобы с них алименты нельзя было стрясти? Я в таких случаях иду к кассиру.
— И срабатывает?
— Не всегда. Я прошу об услугах и сама оказываю услуги. Такова адвокатская жизнь. Короче, Уок, ты в Кейп-Хейвене всех знаешь как облупленных. Сообразишь, на кого можно надавить.
* * *
Опустив голову, ни на кого не глядя, игнорируя приветствия, Уок шагал по Мейн-стрит. Остановиться пришлось, когда на пути выросла Элис Оуэн с собачонкой под мышкой.
— Не подержите ее, Уок? Мне нужно заскочить…
— Я тороплюсь.
— Буквально одну минуточку!
Убогое ощеренное существо оказалось в руках Уока, Элис Оуэн шмыгнула в «Деликатесы». Сквозь стекло витрины было видно: она зависла у прилавка, треплется с продавщицей — не иначе, заказывает трендовую соевую мерзость из новенькой кофемашины, приглядываясь к сырам по двадцать баксов.
Уок посмотрел на собачонку, на ее крошечные клычки. Перевел взгляд на Элис — она уже болтала с Бри Эванс.
Он скосил глаза на полицейский значок. Вот его жизнь — череда дней, не отмеченных ничем, кроме уверенности, что все поступки инспектора Уокера правильны и безрезультатны до отвращения.
Уок поставил собачонку на асфальт, отстегнул и выбросил в урну поводок.
Пучеглазая сучка вытаращилась на Уока — не могла взять в толк, что это с ней делают. Постояла, поджимая лапки, косясь по сторонам — этакий огромный, неведомый мир! Затем что-то сообразила, а может, в ней проснулся дикий предок, и она, сначала робко, затем все увереннее, затрусила по Мейн-стрит.
Уок прошел к пустырю, и там, вдали от чужих глаз, помассировал себе руки, с усилием расправил плечи. Да, теперь так и будет: знай глотай таблетки да приноравливайся к прогрессирующим проблемам с концентрацией.
Он стоял возле аккуратненького коттеджика. Не видел, чтобы там трудились рабочие, вообще не знал про капитальный ремонт. Само имя всплыло в его заторможенной голове не ранее чем через час после того, как он попрощался с Мартой. Марта укатила домой, Уок засел перечитывать показания свидетелей, и вот…
Ди Лейн.
С Дарком она познакомилась в банке «Фёрст юнион»; она работала там кассиршей, сколько Уок помнил. Внезапно сообразив, что не имеет нового адреса Ди Лейн, он стал звонить Лии Тэллоу. Сердце упало, когда Лия, просмотрев базу данных, объявила, что Ди Лейн по-прежнему живет на Фортуна-авеню, в своем — точнее, Дарковом — старом доме, из которого Дарк хотел ее выселить, да передумал.
Дом и участок совершенно преобразились. Оконные рамы и крыльцо — абсолютно новые. Стены свежевыкрашенные, так и сияют. На лужайке, некогда плешивой, хорошо взошла газонная травка, на клумбах растут цветы, каких Ди Лейн раньше не сажала. Калитка и забор отремонтированы. Ни следа былого запустения, сплошные поводы для хозяйской гордости.
Ди открыла прежде, чем Уок успел постучаться. С натужной улыбочкой посторонилась, давая ему дорогу.
Внутри без изменений, только коробки со скарбом были давно распакованы, фотографии и прежняя мебель возвращены на прежние места. Ди Лейн пошла на кухню варить кофе, Уок — якобы в уборную, а на самом деле на второй этаж. Заглянул в комнату старшей девочки. В глаза бросился вымпел с символикой Йельского университета. Конечно, до поступления еще далеко; впрочем, говорят, обе дочери Ди Лейн на редкость способные. Дальше по коридору — комната младшей. Свеженький ремонт, обои в розовых тонах, новое покрывало на кровати. Нельзя сказать, что потрачены неприлично большие деньги; и, однако, для младшенькой куплены отдельный телевизор и компьютер. Младшая, старшая… Уок ведь знал имена обеих девочек. Теперь никак не вспомнить.
Он спустился на первый этаж, вслед за хозяйкой прошел во двор и уселся за столик.
— Я знаю, что у тебя в мыслях, — обронила Ди Лейн.
— Хорошо, что Дарк тебя не выселил. Я очень рад. Шел вот к тебе и думал: наверняка дом уже сковырнули ради миллионных прибылей — а он на прежнем месте…
Ди цедила кофе и глядела в сторону горизонта так, словно океан возник несколько минут назад, а не открылся ее взорам по причине почвенной эрозии.
— Вид хорош.
— Великолепен. Я еще не привыкла, каждое утро глаза тереть приходится, пока соображу, что всё — наяву. Просыпаюсь рано, часов в пять. А по вечерам сижу, гляжу на закат… Вот ты когда-нибудь наблюдал закат над океаном?
— Конечно.
Ди стала курить, затягиваясь глубоко и судорожно, словно сигарета была единственным действенным средством от истерики. Уок знал, что она сделала, Ди знала, что Уок знает; но ни тот, ни другая пока не произнесли всех реплик, назначенных им в этой скучнейшей из пьес.
— Итак, в ту ночь, когда погибла Стар, ты была с Дарком.
Ди Лейн вздрогнула, как если б Уок на сцене понес отсебятину.
