Сотовый затрезвонил в девять часов.
Уок ожидал услышать голос Марты, но это оказалась Тэна Легрос. Звонила из лаборатории. Обращаясь к ней во второй раз, Уок не давил, только попросил о конфиденциальности.
— Я у тебя в долгу, и свою часть работы я сделала. За последний месяц несколько сообщений тебе оставила.
— Извини. Я… я был…
— Короче, я начала с револьвера.
— Погоди, а кровь? Которая в доме Дарка? Она принадлежит Милтону?
— Нет. Она вообще не человеческая.
Уок запустил пальцы в волосы. Представил Милтона: вот он охотится с Дарком, вот возвращается домой…
— А чья? Оленья?
— Очень может быть.
— Понял.
— Уок, ты в порядке?
— Так что с револьвером?
— Удалось снять отпечатки пальцев.
— Они принадлежат Винсенту Кингу?
Уок перестал дышать. Комната поплыла перед глазами, завертелась, набирая темп. Сейчас всё решится: или — или.
— Точно нет.
Пульсу, чтобы ускориться, тоже нужны силы; а Уок слишком устал. Ответ Тэны был им просто проглочен.
— Отпечатки очень маленькие.
— В смысле, женские?
— Нет. Детские. Причем ребенок — совсем малыш.
Уок опустил веки. Рука с мобильником обмякла — ибо пазл наконец-то сложился. Стало больно, как от удара под дых. Уок еле удерживался в вертикальном положении.
Он поблагодарил Тэну и набрал Винсентов номер.
Винсент ответил после второго гудка. Тоже, значит, не спал. Что ж, одним полуночником больше.
— Я все знаю, — сказал Уок. Расслышал, как у Винсента перехватило дыхание.
— Что именно? — Тот говорил тихо, без вызова. Понял, что запираться бесполезно.
— Это Робин. — Имя давно висело в воздухе, но только в связи с событиями минувшего года. Уок шагнул к окну. На парковке ни единой машины, в небе ни единой звезды. — Я нашел револьвер.
Последовало продолжительное молчание. Их с Винсентом, как и раньше, как и всегда, было только двое, и они стояли друг за друга горой.
— Может, расскажешь?
— Я забрал две жизни, Уок. Одна — это ладно, это ничего…
— Ты о Бакстере Логане? Он получил по заслугам, верно?
— Думаешь, родным Энни Клейверс от этого легче? Может, и так. Монстр, который сгубил эту девушку, наказан. Я сам его наказал. Со смертью Логана я жить в состоянии. И живу. Другое дело — Сисси. Каждый мой вдох украден у нее.
— Так что случилось?
— Ты ведь и сам знаешь.
Уок сглотнул.
— Мальчик застрелил собственную мать.
Винсент выдохнул.
— Но целился он, конечно, не в нее, — тихо и печально добавил Уок.
— Он целился в Дарка.
— Девочка сожгла его клуб. Страховая компания отказывалась платить. А тебя как в дом Рэдли занесло?
— Увидел, что он к ним катит, — и бегом напрямки. Дарк сказал, ему надо было обыскать дом. Он начал дергать дверь в детскую. Стар взбеленилась. Мальчик вылез через окно — ну она ведь кричала, вот он и бросился на помощь.
— Храбрый, совсем как старшая сестра…
— Стар догадалась — в шкаф его затолкала. Чтоб под ногами не мешался. А в шкафу револьвер. Робин его и нашарил. Наверное, думал, что мать избивают. Дверцу настежь, прицелился, зажмурился и курок спустил. Знаешь, когда я примчался, он так с зажмуренными глазенками и стоял.
— Ну а Дарк?
— Он убил бы Робина, точно убил бы. На Дарка брызнула кровь Стар. Робин — единственный свидетель. Вне зависимости от его показаний, Дарк был на месте преступления. Тут не отвертеться.
Закапал дождик. Уок прижался лбом к оконному стеклу. Вот она, доля вины Дарка; и вот как он, Уок, эту долю использовал, до каких масштабов раздул ее. Может, Дарк и хотел убить мальчика; а впрочем, едва ли. Просто обстоятельства сложились удачно для адвокатской защиты, вот и всё.
— Ну и как ты разруливал — в смысле, с Дарком?
— Сказал, что возьму вину на себя. Я, мол, один был, больше копам и допрашивать некого. Имя Дарка вообще не всплывет.
— И он тебе поверил?
— Нет. Дом, Уок; Дарку нужен был мой дом. Ну я и сдался. Покупай, говорю, только мальчика оставь в покое.
— Почему ты просто не сказал: я виновен?
— Тогда бы мне пожизненное впаяли. А стал бы отпираться — «вышку» дали бы. Дело мое было безнадежное. Открой только я рот — на вопросы пришлось бы отвечать. О револьвере, например.
— Который ты спрятал.
— Револьвер забрал Дарк. Подстраховался на случай, если я передумаю.
— Ты помог Робину забраться через окно в спальню. Смыл кровь с рук. Твою мать, Винсент!
— Ну да, тридцать лет за решеткой — неплохая школа.
— Следы, значит, замел и давай в молчанку играть?
— А что мне оставалось, при твоих-то вопросах? Чем больше я запирался, тем очевиднее казалась моя вина. Стоило только мне заговорить, и ты поймал бы меня на лжи. Где орудие убийства? Куда делось?.. То-то. Короче, я решил: пускай введут мне смертельную дозу. Пускай сделают то, что должны были сделать еще тридцать лет назад.
— Тогда не убийство было, а несчастный случай.
— Э, нет, Уок! Я убил Сисси; ты просто трусишь взглянуть на дело именно под этим углом. Теперь я готов. Хочу уйти. С самого начала хотел, только прежде надо было наказание до капельки выпить. Мне и Хэл в письмах писал: хорошо, дескать, что срок тебе дали, вот посиди-ка за решеткой, помучайся, а то смерть для такого, как ты — слишком легкий выход.
— У Дарка денег не было, чтобы купить твой дом, — сказал Уок. — Ему даже на первоначальный взнос не хватило бы. Не говоря о налогах. После того, что сделала Дачесс.
— Я этого не знал. Мне потом Дарк сам написал.
— Я читал письмо.
— Понятно.
— Ты, наверное, здорово разозлился.
— Еще бы. Особенно в первый момент. Не из-за себя. Из-за денег. Мне они были позарез нужны.
— Дарк вернул револьвер, потому что не смог выполнить свою часть сделки. Вот это называется — человек слова.
Опять затяжное молчание.
— Люди — сложные существа, Уок. Воображаешь, будто раскусил того или этого, — а он вдруг возьмет да и выкинет что-нибудь. Вот и Дарк — предоставил мне шанс выпутаться, если надумаю.
— Бывает, желания исполняются… Я про дерево желаний. — Уок предназначал эту фразу себе самому, и даже усталая улыбка возникла на его лице, чтобы через мгновение исчезнуть.
