— Странно как-то, — сказал я. — У нас в фантастике всё иначе было.
— Как? — спросил Продавец с иронией. — Прилетели, завоевали планету и стали там жить? Зачем? Любая планета при правильном использовании позволяет жить сотне миллиардов особей, к чему страдать, привыкая к чужой? Возить ресурсы из других миров? Неразумно. Чужие миры надо контролировать, а не завоёвывать. Для этого нужны бойцы, разумные существа, но их тоже не требуется слишком много. Сотня-другая бойцов с высокими технологиями — и греби с планеты смыслы!
— Смыслы, смыслы… — я махнул рукой. — Заладили одно и тоже! Вся возня в галактике — ради идей…
— А для чего? Гонять по космосу на кораблях и палить друг в друга? Пиу-пиу-пиу! — Продавец снова похлопал меня по спине. — Не обижайся, я люблю земную культуру. Обожаю «Марвел» и «Дисней». Ещё я люблю японскую мультипликацию…
— Ладно, — сказал я. — Убедили! Теперь говорите.
— Что?
— Что сказать хотели, — терпеливо пояснил я. — Я рад просто поболтать, но вы ведь о чём-то серьёзном собираетесь говорить?
— Ха, — Продавец помолчал. — Вы правы. Меня тревожит происходящее. Вы участвовали в нападении на Слуг этим вечером?
— Да. По просьбе Прежнего.
— Это очень странно, — Продавец шумно вздохнул. — Я пытаюсь понять логику Ивана — и не вижу её.
— А что тут странного? — не понял я. — Он взял Кандидатом женщину, та снюхалась со Слугами и замутила мятеж. Добыла у вашего… покойного коллеги… лекарство, убравшее у Слуг преданность Прежним. Так? То есть Иван обделался, проглядел опасную ситуацию. Вот и решил зачистить Слуг нашими руками…
— Он так сам сказал?
Я кивнул.
— Прежний, — протянул Продавец задумчиво. — Простите, юноша. Мы говорим об одном и том же существе? Прожившем почти тысячу лет, видоизменяясь и развиваясь? Являющемся не модернизированным биологическим объектом, как Слуги или Изменённые, не киборгом с воссозданным на атомарном уровне сознанием, как мы, а чем-то совсем иным? Тонкой волновой структурой, существующей частично вне нашего пространства, к примеру? Если вам нужна понятная аналогия… — Продавец поскрёб пальцем подбородок. — Хм… Ну, представьте себе актёра, выступающего на сцене. И телевизор, по которому показывают выступление. Очень хорошо показывают, с прекрасным объёмным звуком и великолепным изображением, ярким, цветным и объёмным. Так вот, Прежний — это тот самый актёр. А Иван, с которым вы разговариваете, лишь его изображение в телевизоре.
Я молчал.
— Он, конечно, не столь крут, как Высший, — продолжал Продавец. — Прежний не может существовать вне материального мира, и даже суть его ещё материальна. Это не кварк-глюонная плазма при планковской температуре, он имеет понятную вещественную основу… но Иван — это лишь проекция. Эффектор… уж если совсем упрощать…
Продавец поднял руку, широкий рукав соскользнул, обнажая человеческую кисть, насаженную на металлический стержень.
— Вот что он такое, — сказал Продавец, сжимая и разжимая пальцы. — Кукла. Можно ещё привести в пример Гнездо, оно тоже сочетает обязательные, но заменимые биологические элементы и волновые структуры…
— Я понял, — сказал я. — Ну и что?
— Что? — поразился Продавец. Повернулся, приблизил лицо к моему лицу. На меня дохнуло его странным запахом. — Вы полагаете, подобный разум способен был упустить предательство Кандидата и заговор Слуг?
— Но он же…
— Сказал вам, что пропустил? Ха-ха.
Продавец нагнулся, достал из-под прилавка вазочку с яркими дешёвыми конфетами. Точно такую же, как была в другом Комке у мёртвого Продавца.
— Будете?
— Нет, — мрачно ответил я.
— Таким образом я завуалировано показываю вам…
— Что считаете ребёнком, — сказал я. — Понял. Так зачем Иван меня обманывал?
— Я и пытаюсь понять! — воскликнул Продавец. — Допустим, Иван сознательно проглядел заговор Слуг. Они бы прихлопнули Инсека, Иван зачистил их — и всё, контроль над Землёй снова у Прежних, договор они не нарушили. Форс-мажор. Но это очень сложный и, не побоюсь сказать, наивный замысел! Инсек ведь не просто огромный муравей в повреждённом корабле.
— Он тоже… не просто биологическое существо?
— Тоже, — подтвердил Продавец. — Другие принципы расширения сущности, чем у Прежних, но… Однако речь о другом. Чего он на самом деле хотел, посылая на уничтожение Слуг обычных людей?
— Чтобы мы погибли? — спросил я. — Он не может сам нас тронуть, а мы ему мешали. Надеялся, что Слуги нас прикончат.
— Возможно, — сказал Продавец, помедлив. — В этом есть логика, но… но… слишком просто. Слишком незатейливо даже для существа моего возраста и опыта.
Он вытянул ноги (металл клацнул о пол), шагнул за полог. Вернулся через минуту и протянул мне пластиковый контейнер, похожий на коробку для завтрака, и ещё один, покрупнее.
— В маленьком контейнере возвратный мутаген. В большом — заказ для Гнезда. Вы ведь туда собираетесь?
Я взял коробку, посмотрел в лицо Продавцу.
На моей он стороне?
И да, и нет. Сейчас скорее на моей. Но по большому счёту — сам за себя. И за своих сородичей.
Всё-таки я сказал:
— Спасибо. Как бы и что бы дальше ни сложилось.
Продавец кивнул:
— Не верьте Ивану. Когда большие игроки делают ставки, люди — лишь разменная фишка.
— А вам верить? — спросил я.
— Мне тоже не верьте. Даже себе не верьте. Но в первую очередь — не верьте Прежнему. Попытайтесь понять игру, которую он ведёт. Что ему на самом деле требуется.
— Спасибо, — повторил я.
— Пакетик нужен? Бесплатно, как постоянному клиенту.
Я взял из рук Продавца чёрный пластиковый пакет, положил в него контейнеры. И вышел из Комка.
Глава 7
Автомобиль стоял на углу Большого и Малого Гнездниковского, стоял нагло, у самого перекрёстка, хотя там парковаться нельзя. Большой, чёрный, дорогой. Точнее, очень большой, очень чёрный, очень дорогой, — я даже ни секунды не засомневался, кто в нём. Уверен, что у нынешней министра культуры машина не такая крутая.
Впрочем, тут даже слово «автомобиль» плохо подходило. Хотелось назвать его старомодно и торжественно — «лимузин», к примеру.
Я подошёл к задней двери и постучал пальцем в тёмное зеркальное стекло. Постучал — и вдруг поймал себя на том, что вижу сквозь него. Иван сидел на заднем сиденье с бокалом в руках, сидел и с любопытством смотрел на меня.
Стекло опустилось.
— Забирайся, — сказал Иван весело. Почувствовал, что колеблюсь, и добавил: — Не бойся, всё хорошо. Не обижу.
