Открыв шкафчик, Патрик оторвал руками крошечное зеркальце и положил его лицевой стороной вверх на пол душевой, прямо на след на полу. Затем выключил фонарик и достал из кармана лазерную указку. Встав там, где предположительно стоял Питер, он направил луч на зеркальце и увидел, как он отразился на противоположной стене, где никаких следов пули не было.
Поворачиваясь, он продолжал направлять луч, пока тот не срикошетил на центр небольшого вентиляционного окошка. Опустившись на колени, он достал из кармана карандаш и отметил место, на котором стоял. Затем вытащил мобильный телефон.
— Диана, — сказал он, когда прокурор взяла трубку. — Не разрешай завтра начинать судебное заседание.
— Я знаю, что обычно так не делают, — говорила Диана в суде на бедующее утро, — и что присяжные уже заняли свои места, но я прошу отложить заседание до того момента, как прибудет мой детектив. Он проверяет некоторые новые обстоятельства дела возможно, есть нечто, что может повлиять на ход процесса.
— Вы ему уже звонили? — спросил судья Вагнер.
— Несколько раз.
Телефон Патрика не отвечал. А если бы он ответил, то Диана рассказала бы ему, как сильно ей хочется его прикончить.
— Я вынужден протестовать, Ваша честь, — сказал Джордан. — Мы уже готовы продолжать. Я уверен, что мисс Левей предоставит мне эту оправдательную информацию. Если она. конечно, будет. Но на данный момент мне бы хотелось заняться делом. И поскольку мы собрались, то я хочу сообщить, что у меня есть свидетельница, готовая давать показания прямо сейчас.
— Какая свидетельница? — спросила Диана. — Вы же говорили, что у вас больше нет свидетелей.
Он улыбнулся.
— Дочь судьи Корниер.
Алекс сидела возле входа в зал суда и держала Джози за руку.
— Ты и не заметишь, как все уже будет позади.
Алекс знала, что ирония ситуации состоит в том, что несколько месяцев назад, когда она так рьяно боролась за работу над этим делом, ей было намного легче предложить дочери юридическую поддержку, чем материнскую. Но вот она здесь, и Джози вот-вот будет давать показания на сцене, которую Алекс знала лучше, чем кто-либо, и все равно не могла придумать гениальный юридический совет, который мог бы помочь Джози.
Это действительно будет страшно. Это действительно больно. И все, что могла сделать Алекс, это только смотреть на ее страдания.
К ним подошел судебный пристав.
— Госпожа судья, — сказал он. — Ваша дочь готова?
Алекс сжала руку Джози.
— Просто расскажи им то, что знаешь, — сказала она и встала, чтобы занять место в зале суда.
— Мама, — позвала ее Джози, и Алекс обернулась. — А если человек знает то, что люди не захотят услышать?
Алекс попыталась улыбнуться.
— Говори правду, — сказала она. — Это беспроигрышный вариант.
Согласно правилам судебной процедуры, Джордан по пути к месту свидетеля передал Диане содержание показаний Джози.
— Когда вы это получили? — прошептала прокурор.
— На этих выходных. Очень жаль, — сказал он, хотя ему вовсе не было жаль. Он подошел к Джози, казавшейся маленькой и бледной. Ее волосы были собраны в аккуратный хвостик, руки сложены на коленях. Она старательно избегала смотреть кому-либо в глаза, сосредоточившись на рисунке деревянной поверхности стойки.
— Назовите, пожалуйста, свое имя.
— Джози Корниер.
— Где вы живете, Джози?
— 45 Ист Прискотт-стрит, в Стерлинге.
— Сколько вам лет?
— Семнадцать, — ответила она.
Джордан сделал шаг вперед, чтобы только она могла его услышать.
— Видишь? — тихо проговорил он. — Проще простого.
Он подмигнул ей, и ему показалось, что она слегка улыбнулась в ответ.
— Где вы были шестого марта 2007 года?
— Я была в школе.
— Что у вас было на первом уроке?
— Английский, — тихо сказала Джози.
— А на втором уроке?
— Математика.
— А на третьем?
— У меня было окно.
— Где вы были в это время?
— Со своим парнем, — ответила она. — С Мэттом Ройстон Она отвела взгляд в сторону и часто заморгала.
— Где вы с Мэттом Ройстоном были на третьем уроке?
— Мы ушли из столовой. Мы шли к его шкафчику, чтоб взять учебник для следующего урока.
— Что случилось потом?
Джози опустила глаза.
— Было очень шумно. И люди начали бежать. Люди кричали что-то насчет оружия, что у кого-то оружие. Один наш друг Дрю Джирард, сказал, что это был Питер.
Тут она подняла взгляд и посмотрела на Питера. Она долго просто смотрела на него, а затем закрыла глаза и отвернулась.
— Вы знали, что происходит?
— Нет.
— Вы видели того, кто стрелял?
— Нет.
— Куда вы пошли?
— В спортзал. Мы перебежали через него в раздевалку. Я понимала, что он приближается, потому что выстрелы звучали ближе.
— Кто был с вами, когда вы вошли в раздевалку?
— Я думала, что Дрю и Мэтт, но когда обернулась, то поняла, что Дрю нет. Его ранили.
— Вы видели, как Дрю ранили?
Джози покачала головой:
— Нет.
— Вы видели Питера перед тем, как оказались в раздевалке?
— Нет.
Ее лицо исказилось, и она вытерла глаза.
— Джози, — сказал Джордан, — что было потом?
10:16 того дня
— Ложись, — прошипел Мэтт и толкнул ее так, что она упал за деревянную скамейку.
Это было не самое лучшее укрытие, но, с другой стороны, в раздевалке просто негде было спрятаться. План Мэтта состоял в том, чтобы вылезти через окно в душевой, и он его даже открыл, но тут они услышали выстрелы в спортзале и поняли, что времени перетащить скамейку под окно, чтобы выбраться, у них нет. Они сами себя загнали в ловушку.
Она свернулась клубочком, а Мэтт присел перед ней. Ее сердце с грохотом билось о спину, и она затаила дыхание.
Он пошарил рукой за спиной, пока не нащупал ее ладонь.
— Если что-нибудь случится, Джо, — прошептал он, — я тебя любил.
Джози заплакала. Она умрет, они оба умрут. Она подумала о сотнях вещей, которые так и не сделала, но которые так хотела сделать: поехать в Австралию, поплавать с дельфинами. Выучить все слова «Bohemian Rhapsody». Закончить школу.
