Властные руки держали крепко. С каждым сопротивлением сжимая всё сильней и сильней, пока весь воздух окончательно не покинул лёгкие. Я думала, задохнусь…
Внезапно я перестала так сильно паниковать, когда узнала этот запах, который всего лишь за секунду мог беспамятно вскружить голову. Но вот прикосновения… Прикосновения показались мне слишком грубыми. Они как будто намеренно причиняли боль.
Я догадалась кто на меня напал, когда почувствовала сильный удар спиной о металлический стеллаж. Нападающий развернул меня к себе лицом, дерзко впечатав лопатками в стальной шкаф так гневно, что у меня огненные искры в глазах вспыхнули вместе с крупными слезами.
Я хотела ударить или укусить мерзавца, как вдруг в ступор впала, так как узнала… Я, чёрт подери, узнала в нападающем Алексея. Моего Алексея! Вернее, не узнала бы, если бы не татуировка с волчьей мордой. Потому что всё остальное словно не его было. Не его глаза, волосы, губы… И особенно взгляд, которым он словно резал на куски всё моё заледеневшее от ужаса тело.
– Лёша? – хрипло выдохнула, когда он, наконец, руку свою грубую с моих пересохших губ убрал.
Сначала просто молчал, прожигая диким взглядом, а затем вдруг ударил. Но не кулаком, а словом. Пока ещё словом.
– Ничего не хочешь объяснить? – зарычал так люто, что я не узнала его прежний голос.
– Что именно? – задыхаясь от удушающего страха выпалила.
Я понимала, что это будет сложный разговор, в котором мне придётся включить дурочку. Но не просто дурочку, а мразь двуличную. Отчего сердце ещё больнее сжалось в груди. Причём так сильно, словно и вовсе биться перестало.
– Скажи, что между нами все кончено?! Скажи, что не любишь! Ну же! – настойчиво тряхнул мои плечи, наклонившись на опасно близкое расстояние.
– Зачем? – всхлипнула. – Зачем заставляешь?
– Потому что имею право знать! Так что, действительно не любишь? Почему тогда ложную надежду позволила дать?
– Какую ещё надежду? – шепнула с болью в голосе. – Разве мы встречались? А я думала, мы просто друзья…
– Сука!
Я громко закричала, когда его кулак с небывалой мощью врезался металлический шкаф.
– Не включай дуру! Я насквозь видел все твои чувства! Я понравился тебе, а ты – мне. Но почему ты так поступила? Почему не сказала ничего? Зачем же так подло… – Зачем?! Настя! – и он снова заломил мне руки за спину, продолжая рычать во всё горло. В его глазах искрились самая настоящая тьма вперемешку с болью. – Отпусти меня! Ты спятил!
Мне стало больно.
Очень и очень больно.
Как в душе, так и в области его звериных прикосновений.
Чувствую, синяков не избежать.
– Это ты спятила! Дрянь… – Алексей зарычал мне точно в губы.
Дрянь…
Впервые. Впервые он оскорбил меня. Но я, если честно, это заслужила.
Он ведь думает, что я предательница. С его отцом переспала, чтобы с долгами расплатиться.
– В последний раз спрашиваю! Это правда? Правда, что ты теперь с моим отцом мутишь? – всем телом навалился, зажав между своей горячей грудью и ледяным стеллажом.
Прости, Лёша. Прости меня, пожалуйста.
Хотя… Нет мне прощения. Но я не могу всей правды сказать. Иначе невиданные дети пострадают. Твой отец – псих. А я теперь его любимая марионетка. Но клянусь! Не по своей воле. А по воле шантажа.
– Да. Это правда. Я теперь с твоим отцом, – сквозь слёзы поскуливаю, но мне нужно играть как можно убедительней. Иначе не поверит. – У нас с ним любовь. С первого взгляда.
– СТЕРВА! – с небывалой злостью в очередной раз кулаком в металл вонзается. Так яро, что дух захватывает. Его твёрдый кулак шарахает в миллиметре от моей головы.
– Не верю. Это всё он подстроил, старый осёл!
– Как ты смеешь так о своём отце отзываться?
Не слушает. Лишь рычит:
– Или нет? Или ты просто шлюха…
Снова удар.
И снова словесный.
Будто лезвием в самую душу.
– Прекрати! Отпусти меня, слышишь! Алексей, отпусти… Иди отоспись. Ты пьян. Ты мне больше не нравишься! Я не хочу тебя видеть. Уходи! Вали! Ты мне больше не нужен! – я окончательно потеряла контроль над разумом, потому что пыталась как можно увереннее оттолкнуть мужчину, чтобы не давать ложных надежд. Если будет ненавидеть – ему не так будет больно. Чем если узнает, что я не по своей воле с его отцом встречаюсь.
Между нами всё кончено.
Между нами теперь… непреодолимая пропасть.
– Не так быстро, – зарычал Зверев. – Я хочу убедиться в том, что ты не врёшь.
Прежде, чем я успела осмыслить значение последней фразы, он резко схватил меня за подбородок, надавил на скулы, и одним рывком запрокинул голову назад, мощным торсом продолжая вдавливать в стеллаж. В этот миг я поняла, что тот Алексей, которого я когда-либо знала, исчез. Навсегда.
– Отпусти меня! Или я буду кричать! – грозно потребовала, ощущая то, как его губы застыли в паре миллиметров от моих, а опьяняющее дыхание, с привкусом терпкого коньяка, вплеталось в ниспадающие до самой талии волосы, проникая в ноздри, растекаясь по всему телу.
На что хищник лишь надменно улыбнулся, грозно рыкнув:
– Ещё как будешь!
После чего жадно набросился на мои губы, насильно заталкивая язык в рот, глубоко-глубоко, практически до самой глотки.
О, ГОСПОДИ!
И тут меня накрыло.
Я резко дернулась, взвизгнула, и со всей силы попыталась оттолкнуться от всепоглощающего ужаса. Получилось. Слегка получилось высвободиться. Лишь на долю секунды, которую я использовала для пощёчины.
Звучный шлепок, и голова Алексея крутанулась вправо. Но эта ничтожная выходка лишь разозлила сущего демона. Потому что он, зарычав ещё свирепее, снова в мои губы вонзился, на этот раз намотав волосы на кулак, тем самым обездвижив окончательно.
Он целовал меня так жадно и так страстно, как никто и никогда прежде. До привкуса крови на языке, до жжения на устах, до искр в глазах. И я сходила с ума. Чёрт… Я поняла, что сама одержима этим сумасшедшим зверем.
Я даже не заметила, как мои руки ненасытной хваткой обвили его твёрдую спину, а чувствительные соски, затвердев до боли, уперлись в горячие кубики пресса, обтянутые тонкой майкой.
Он как свирепый хищник резко содрал с меня халат, сорвал сорочку и жадно набросился на мою грудь, всосав в свой горячий рот набухший до боли сосок. А затем начал терзать, сжимать, кусать сочную ягодку, играя поочерёдно с соском то рукой, то языком, пока не услышал желанный стон.
Не могу остановиться! Но я должна. Я ведь для него уже чужая женщина. Будущая невеста. Будущая жена. Возможно, и мать тоже. Того мужчины, которого он всем своим сердцем уважает.
