Лифт останавливается. Я выхожу. Стою некоторое время к ней спиной, но в последний момент оборачиваюсь.
– Инна…
Она обрывает меня, вскинув перед собой руку. Молчим. А потом она медленно качает головой, мол, не нужно. И я невольно задаюсь вопросом, когда же мы научились с ней говорить без слов? Мне, наверное, все же нужно что-то добавить, но я молчу, и мы стоим, сплетаясь взглядами, пока их не разъединяют захлопнувшиеся двери лифта.
Чувствую себя опустошённым. Впрочем, это поправимо. Я знаю, что все изменится, когда мы встретимся с Жанной. Рядом с ней все меняется в лучшую сторону.
Возвращаюсь в офис, забираю пиджак, телефон и спускаюсь вниз, к машине. Доезжаем быстро. Спасибо спецномерам. Мое сердце начинает частить еще в лифте. А уж когда она открывает дверь…
– Ух ты, – вот все мое красноречие. Я не пытался представить, как она будет выглядеть, но если бы попробовал, то точно бы не угадал.
– Здравствуйте…
Я морщусь и тут же мягко поправляю:
– Здравствуй.
Я и так знаю, что гожусь ей в отцы. Но мне не очень-то хочется, чтобы она мне об этом напоминала при каждом удобном случае.
– Здравствуй, – послушно исправляется девочка и осторожно касается ладошкой края рукава моего пиджака. Абсолютно невинный жест, который разгоняет мой пульс до запредельной скорости. – Зайдешь? Или сразу пойдем?
Киваю в сторону лифта. Не уверенный, что если зайду, мы вообще куда-то поедем. Хочу ее до безумия. Желание выжигает меня до черных краев. Хочу толкнуть ее к стенке, заставить обвить мои бедра ногами и, вставив ей жестко, выйти с оттяжкой, наблюдая, как от похоти стекленеют ее колдовские глаза. Хочу навалиться сверху и трахать. Но я никогда себе этого не позволю. Она же… из другого теста совсем. Хрупкая, как птичка, и такая же пугливая. А впрочем, пока я даже не уверен, что смогу без последствий ее коснуться. Как в спасательный круг, вцепляюсь в разделяющие нас сантиметры. И держусь из последних сил.
– Ну, тогда дай пройти, – смеется Жанна. Я костерю себя, обзываю последним придурком, но внешне лишь неопределённо хмыкаю. И послушно отхожу, пропуская ее вперед. Еще одно испытание – лифт. На первый взгляд просторный, а на деле такой тесный, что я различаю темные крапинки на ее карей радужке, из-за которых глаза Жанны кажутся совсем черными.
– Значит, с цветами я угодил? – решаю я завести беседу. Жанна взволнованно лижет губы и быстро-быстро кивает, соглашаясь.
– Я весь день ими любуюсь. Спасибо.
– Надеюсь, с рестораном я тоже угадал. Ты какую кухню предпочитаешь?
– Мне не принципиально, – смеется девчонка. – Я – голодный студент. Забыли?
Усаживаемся в машину. Жанна снова жует губу. Я осторожно касаюсь ее пальцами, высвобождая ту из захвата её жемчужных зубок.
– Ты тоже кое-что забыла, – шепчу.
– Ч-что же?
– Мы перешли на ты.
Она осоловело моргает.
– Да, действительно.
Я довольно киваю. От греха подальше закрываю глаза и откидываюсь на спинку дивана. Опять же мне нужно как-то поддерживать диалог. Но я пока не могу. Я слишком остро переживаю близость девчонки. Меньше всего на свете я бы сейчас хотел ее напугать. Что непременно случится, если мне не удастся взять себя в руки.
В мои шальные мысли проникает странный звук. Я открываю глаза и успеваю заметить, что Жанна фотографировала…
– Что ты делаешь?
Девчонка очаровательно краснеет, что видно даже через толстый слой грима, который она за каким-то чертом нанесла.
– Фотографирую ваши руки… – наконец, замечает тихо.
– Зачем? – интересуюсь я, впиваясь в ее лицо взглядом. Жанна долго тянет с ответом, но потом все же шепчет:
– Я хочу их написать.
– Написать?
– Ну, да. Твои руки. Позировать мне ты вряд ли согласишься, а вот по фото можно попробовать.
Ее ответ удивляет меня настолько, что в штанах в кои-то веки становится чуть свободнее. Желание во мне вытесняет чувство любопытства. Я выставляю руки перед собой и гляжу на них, будто никогда до этого не видел. Кручу туда-сюда. Руки – как руки. Ничего особенного. Ни большие, ни маленькие, пропорциональные телу. Я колол дрова и успел загореть. Ногти чистые, достаточно крупные. И на этом, собственно, все. Колец я не ношу.
– Зачем их рисовать? – интересуюсь, так и не обнаружив хоть чего-нибудь стоящего внимания.
– Я ведь учусь на дизайнера. А до этого окончила художественную школу.
– Я в курсе, что ты – художник. Но при чем здесь мои руки?
– Они красивые, – шепчет Жанна, глядя куда-то в пол, и тут же, вскинувшись, резко меняет тему: – Иван Савельич…
– Просто Иван, – напряженно поправляю я.
– Да, конечно, Иван. Я хотела спросить…
– Спрашивай, раз хотела.
– Мы всегда будем ездить вот так… – она обводит рукой салон. – С водителем и кучей охраны?
Я пока стараюсь не думать ни об этом ее «всегда», ни уж тем более об «они красивые». Усилием воли концентрируюсь на другом.
– А тебя в этом что-то смущает? – жму кнопку, отгораживая нас от водителя. Напрочь забывая о том, что сознательно не стал этого делать раньше.
– Так намного лучше.
– Хм… Жанна, наверное, я все-таки должен объяснить тебе, какой образ жизни веду. Ведь если у нас сложится, я хочу быть уверен, что ты готова к некоторым моментам. Например, теперь тебе следует быть осторожной в знакомствах. А лучше их вообще не заводить.
– Почему? – интересуется ровно.
– Потому что тебя могу использовать, чтобы подобраться ко мне.
К моему несказанному удивлению, она понимающе кивает. И вместо того, чтобы как-то развить эту тему дальше, интересуется совсем другим:
– Значит, ты не собираешься делать тайны из наших отношений?
– Нет. Да это и невозможно в том формате, как ты их видишь. И тем более, как их вижу я. Конечно, в силу ряда причин, в том числе и политических, я не стану это выпячивать, но скрывать, как я уже сказал, не буду.
– Спасибо.
– Ты подумай, подходит ли тебе такое… Потому что…
Я хрен потом тебя отпущу.
– Я понимаю, что меня ждет. Мой папа…
– И близко не занимал той должности, что я. Подумай, Жанна.
– Такое чувство, что ты меня отговариваешь! – смеется девчонка, но мне чудится в этом смехе притворство. Она совсем не такая беззаботная, какой хочет казаться.
– Нет, – качаю я головой, – просто хочу, чтобы ты понимала, во что ввязываешься.
– Знаешь что? Ты сегодня ужасно нудный! Я уже начинаю скучать по тому Ивану, что…
