Неделя тянется жвачкой. Несколько раз созваниваюсь с мамой, наконец, нахожу в себе силы рассказать той, что мы с Ильей расстались. Стараюсь, чтобы мой голос звучал бодро. Но когда нас разъединяют, без сил прислоняюсь лбом к стене. Вот бы еще самой поверить в то, что мы больше не вместе! Вот бы еще самой в это поверить…
В субботу выбираемся на воду. Народ на досках собирается на небольшом песчаном пляже чуть в стороне от пафосного яхт-клуба. Рите здесь все знакомо и ощутимо по вайбу. А мы – новички. Поэтому пока мы переодеваемся, та тараторит без умолку. Рассказывая о том, как они с друзьями нашли это место, о том, как следует себя вести, чтобы сразу не слететь с доски…
– Кстати, я на неделе имела несчастье тусоваться в одной компании с твоим бывшим.
Я как раз пытаюсь влезть в гидрокостюм. На секунду замираю и продолжаю, будто мне до этого дела нет.
– Правда?
– Угу. Хорошо, что ты ему тогда не позвонила. Там без вариантов. Вообще.
– Почему? – встревает в разговор Лерка, озвучивая то, что я не могу. Душит…
– Да потому что. Ты вообще в курсе, с кем он теперь? Нет? Там же не девочка с улицы, а дочь самого Щербакова. Че? Не знаешь, кто такой Щербаков? Нефть… Газ. Твой краш метит попасть в его фирму уже этим летом. А дочь Щербакова – его верный пропуск. Ты что, не знала? – Рита осекается. Сводит белесые брови. – Черт. Не надо было мне это рассказывать, да?
Сглатываю огромный ком, образовавшийся в горле, и натянуто улыбаюсь:
– Нет. Все нормально. Пойдем, покажешь, как обращаться с этой штуковиной. Мы же за этим сюда пригнали?
Глава 6
Иван
Мне требуется некоторое время, чтобы вернуться на землю из верхних слоев атмосферы, куда я успеваю воспарить, до того как нас бесцеремонным образом прерывают. Мне дико хочется опустить ладонь на рыжий затылок Инны и заставить её закончить начатое. Чтобы этого не допустить, сильней вцепляюсь в подлокотники стула. Что угодно – лишь бы руки занять, пока не получается вернуть контроль. Инна смотрит на меня виновато, изящным жестом вытирает рот и совсем не изящно поднимается с пола. Она тоже как будто колеблется, кусает припухшие от усердия губы, но в конечном счете материнский инстинкт побеждает. Бросив еще один взгляд на мой лоснящийся от слюны член, она скрывается за хлипкой дверью спальни. Кажется, я замечаю на ее щеках легкий румянец…
Нет, я не жду, что она поступит как-то иначе. Но разочарование все равно вызывает вспышку неоправданной злости. Гашу ее усилием воли – все ж я не последний мудак. С трудом поднимаюсь со стула и прячу в штаны так и не опавший член.
Злиться я могу лишь на себя. Знал ведь, что она приехала с дочкой. А значит, не стоило и начинать то, что, с большой долей вероятности, мы могли не закончить. Вот почему я сторонюсь любых сложностей. Мне не нравится сама мысль о том, что внимание моей женщины будет поделено. Пусть даже между мной и ребенком. Я слишком большой эгоист, чтобы довольствоваться меньшим, чем все.
В горле сухо. Открываю ящик над мойкой. Беру чашку и наливаю воды из-под крана. Вода идет прямиком из артезианской скважины, и я могу не бояться за ее качество. Я сам контролировал ход работ. И выбирал фильтры.
Взгляд цепляется за непочатую бутылку водки на окне. Моей любимой. Если Инна вдруг не стала бухать в одиночку, значит, пойло было куплено для меня. А это в свою очередь означает, что она обо мне думала. Хотела угодить. Возможно, представляла, как мы проведем вместе вечер…
Мысли мечутся в голове. Я не могу понять, какие чувства во мне вызывает осознание этого факта. Любое посягательство на свою свободу я по привычке воспринимаю в штыки. Дебильность ситуации в том, что я и сам ей потакаю. Инна не в курсе, что этот флигель – часть моих владений. Я скупил близлежащие участки как раз для того, чтобы избавиться от соседей. Так, что здесь до нее никто никогда не жил на моей памяти. Я не знаю даже, какой черт меня дернул ввязаться в эту авантюру. И почему эта идея мне показалась такой удачной. Просто с Инной мне так хорошо, что… Наверное, я просто хотел видеть ее почаще.
Дверь тихо хлопает. Я оборачиваюсь. И тут же весь подбираюсь.
– Что случилось?
– Леська горит. Так и знала, что не стоило ей расстегивать куртку, но разве ее уговоришь застегнуться? – Инна приглаживает всклоченные моими руками волосы. А я понимаю, что еще никогда не видел ее такой растерянной. В работе Инна совсем другая. Собранная. Жесткая. Волевая. Именно поэтому мне так сладко, когда она уступает. О, да. Мне нравится каждый раз брать над ней верх.
– Насколько высокая температура?
– Не знаю. Здесь нет градусника. Пойду, посмотрю в машине.
Чувствую себя глупо. Я не знаю, чем ей помочь. Да и ни к чему мне чужие проблемы. Но с другой стороны, привычка все контролировать не позволяет мне уйти прямо сейчас. Я чувствую свою… ответственность? Дерьмо. Ну, какого черта?
– Что? – свожу брови в линию, поймав её полный сомнения взгляд.
– Мне ужасно неловко тебя просить, но ты не мог бы посидеть возле Леськи, пока меня не будет? Буквально пару минут.
Какая идиотская все-таки ситуация. Сую руки в карманы и киваю. Понятия не имею, что буду делать, если малая опять заревет. Инна смотрит на меня в упор. Я тяжело вздыхаю и иду к Леське.
Что ребенок болен – понятно сразу. Ее бледные щечки лихорадочно горят. Она вспотела, отчего кудряшки на голове собрались в тугие пружинки. У Инны такие тоже можно иногда наблюдать. Когда она взмокшая, после секса. Или сходила в душ. Я не знаю, зачем Инна так безжалостно выпрямляет свои волосы в остальное время. Кудри ей к лицу.
Пока смотрю, Леська хмурит брови. И поджимает бантики-губки. Ну, точно ведь заревет! Касаюсь ее тугой щечки пальцем. А она неожиданно накрывает мою руку своей крохотной горячей ладошкой и переворачивается на другой бок.
Вскоре на пороге спальни возникает обеспокоенная Инна. На меня она уже даже не смотрит. Задирает футболку дочери, ставит градусник и осторожно возвращает ее руку в прежнее положение. Так странно видеть ее такой. Для меня Инна – классный профессионал, о назначении которого я ни разу не пожалел. И чертовски умелая любовница. Но теперь, когда она предстает передо мной совсем в другом образе, должен заметить, что я мало что вообще о ней знаю. И это занятно.
– Ч-черт. Тридцать девять и два, – Инна трет виски. – Надо возвращаться в город.
Не то чтобы мне этого хотелось, но я не могу не предложить:
– Я могу вас отвезти.
Она поднимает ресницы, смерив меня странным взглядом.
– Спасибо. Но я не хочу бросать здесь машину.
Ну, конечно. Об этом я не подумал. Пока я размышляю над ответом, Инна вскакивает с постели дочери и начинает быстро собираться. Через пять минут мы выходим из дома. У меня в руках ее барахло. У нее – дочка. Она устраивает малышку в специальном кресле. Я знал, что она водит RAV 4, но не знал ни про это кресло, ни про то, что в салоне пахнет чем-то сладким. Как будто печеньем. И ее духами…
