И человек утверждается в самых черных подозрениях: а вдруг вся история, которой его учили со школы, — «неправильная»?! Чаще всего он вовсе и не так уж уверен в правоте Фоменко, но некоторые сомнения заползают в душу, и человек начинает сомневаться во всем на свете: а была ли вообще античность? А существовал ли Древний Киев? А не был ли придуман «заодно» и Древний Новгород? А знают ли ученые точно, когда жил и как выглядел Чингисхан, или «никто ничего не знает»?!
Мне доводилось общаться с людьми и неглупыми, и неплохо образованными — с врачами, чиновниками, предпринимателями, — которые или занимали ни к чему не обязывающую и довольно удобную позицию «почему бы и нет?», или же начинали сомневаться в любых исторических сведениях, сообщаемых на основании любых источников. Ведь все равно же «никто ничего не знает»!
И это не так безобидно, как могло бы показаться. Тем более что у Фоменко и Носовского нашлись и предшественники, и продолжатели. Ведь не они первыми выдумали самое главное в своей бескрылой горе-«теории». Отцом-основателем наших «ревизионистов» был революционер-народоволец Николай Александрович Морозов. Судьба была благосклонна к нему: сын помещика и крепостной крестьянки, Николай Александрович родился 7 июля 1854 года в селе Борок Некоузского района Ярославской области; а умер там же 30 июля 1946 года, прожив чуть больше 92 лет.
Большую часть своей долгой жизни он занимался чем угодно, только не науками и искусствами. С 1874 года, с 20 лет, участвовал в «хождении в народ». В конце 1874 года уехал в Женеву, редактировал там журнал «Работник», а в 1875 году вступил в секцию Парижской Коммуны I Интернационала.
В январе 1875 года при возвращении в Российскую империю арестован, отпущен на поруки. В 1878 году вступил в «Землю и Волю» и основал «Листок «Земли и Воли». В 1879 году — член исполнительного комитета «Народной воли» и редактор газеты «Народная воля».
В начале 1880 года Николай Александрович уезжает за границу, а в декабре этого же года в Лондоне встречается с К. Марксом.
28 января 1881 года при нелегальном возвращении в Российскую империю арестован на границе и по «процессу 20-ти» в 1882 году приговорен к бессрочной каторге. До ноября 1905 года, 23 года без малого, он сидел в одиночке в Шлиссельбургской крепости.
Вот тут-то, в 28 лет, пришло наконец время учиться… Делать в одиночке было нечего, и Николай Александрович изучал химию, физику, математику, астрономию, историю. Позволю себе проконстатировать факт — никакого регулярного образования Николай Александрович Морозов не получил. Прочитанные в тюрьме книги и сделанные там записи — это и были его «университеты».
Можно по-разному относиться к правительству Российской империи. Но, во всяком случае, Н. А. Морозов — далеко не единственный, кто вышел из ее тюрем, не очень растеряв здоровье, да еще и кое-чему подучившись. Николай Александрович даже ухитрялся в тюрьме писать книги. И не успел он обрести свободу, как стал выпускать буквально книгу за книгой.
В 1907 году увидели свет «Периодические системы строения вещества» и «Д. И. Менделеев и значение его периодической системы для химии будущего». Книга и по сей день вызывает уважительное покачивание головой у химиков: в ней Николай Александрович предсказал существование инертных газов, сделал и еще кое-какие дополнения к системе Менделеева.
Тогда же вышли и книги стихов: «Из стен неволи» (1906), «Звездные песни» (1910).
Основная тематика стихов — злая сатира на существующий в Российской империи строй, борьба с самодержавием, воспевание жертвенного героизма, призывы к мести — и за народ, и за «погибших товарищей».
Эти стихи вполне доступны, и их можно прочитать в книге «Поэты-демократы 1870–1880 гг.». М.-Л., 1962. Но предупреждаю, что большого удовольствия вы скорее всего не получите. Читать эти стихи временами страшно, временами — противно, но чаще всего просто скучно. Значительно интереснее прозаическая мемуарная книга «Повести моей жизни». Она тоже вполне доступна, потому что первый раз была выпущена в 1916–1918 годах, а последний раз — в 1965 году [44]. Книга эта интересна для историка, но не она и не стихи, даже не опыты в области химии сделали имя Николая Александровича бессмертным.
Настоящее «имя» сделали ему книги по философии истории: «Откровение в грозе и буре» (1907), «Пророки» (1914), а особенно «Христос», сочинение ни много ни мало в 7 книгах, которые выходили с 1924 по 1931 год. Теперь, впрочем, они переизданы и тоже очень доступны [45].
При советской власти Н. А. Морозов с 1918 года и до конца жизни был директором Естественнонаучного института имени Лесгафта, выступал с популярными лекциями, ездил читать их в Сибирь и на Дальний Восток. Преподавал на Высших курсах им. П. Ф. Лесгафта и в Психоневрологическом институте. Он стал Почетным членом Академии наук СССР по физико-математическому и химическому отделению. Несомненно, он искренне любил науку. Как и большинство русских интеллигентов, он даже СЛИШКОМ любил науку… Так сильно любил, что наука начинала заменять ему отброшенного за ненадобностью бога, а занятие науками и искусствами приобретало вид СЛУЖЕНИЯ.
Впрочем, самая главная идея Н. А. Морозова не была воспринята всерьез. Потому что самой главной идеей Н. А. Морозова было: история началась совсем недавно! Не было никакой античности. И Древнего Рима никогда не было. Рим — это та же самая Византия. А Византия — это и есть Древний Египет; пирамиды построены в V веке по Рождеству Христову, а фараон Хуфу — один из византийских императоров.
Николай Александрович пришел к этому выводу уже знакомым способом: сравнил время правления византийских императоров, римских принцепсов, египетских фараонов и, конечно же, нашел очень много похожего!
Кроме того, он нашел множество похожих войн, похожих дворцовых переворотов и тайных акций, напоминающих другие.
Был сделан вывод: не существовало стран Древнего Востока, классической Греции, Рима, Византии. Существовала одна огромная империя (узнаете Фоменко?), императоров которой в разных местах называли по-разному и хроники которой в разных местах вели на разных языках: древнеегипетскими иероглифами в одном месте, по-латыни — в другом, по-гречески — в третьем.
Что же до античности, вообще всего, что было до Возрождения, — до XIV–XVI веков, то все это в эпоху Возрождения и выдумали: чтобы было что возрождать! По мнению Н. А. Морозова, все источники Рима и Греции были написаны в XIV–XVI веках и представляют собой совершенно нахальный подлог.
Идеи Н. А. Морозова научный мир принял, мягко говоря, кисло, и их стали быстро забывать. Фоменко с Носовским реанимировали уже полузабытую и никому не нужную идею. Зачем? Тут могут быть разные объяснения: от обычнейшего невежества до желания заработать на издании скандальных книг. Заработать не только деньги, но и то, что может быть дороже денег: славу, известность. Но кто бы знал, если бы не скандальные книги, не только кандидата математических наук Фоменко, но даже члена-корреспондента Академии наук Носовского?
У безумных идей всегда заводятся последователи. Фанатики идеи — это, конечно, капля в море по сравнению с массой исповедующих простенькое «почему бы и нет?». Большинство фанатиков, конечно же, люди шумные, но малоперспективные: толку от них очень мало даже для самых-самых «своих».
