Вот только интересно, это его личная инициатива, или согласованная с начальством в Ганзе акция, чтобы унизить меня как члена уличной банды Полигона, и заставить выступить как оперативника Некромикона или даже как варлорда?
Сильных неприятностей из-за порченных охранников я, кстати, не опасался — все же первым не я начал, так что в своем праве. Но то, что начатые на входе качели продолжаются — факт.
Ладно, по ходу разберемся
— Ну нет так нет, — вновь оборвал я снова попытавшегося заговорить администратора. И только сейчас наконец обратил на него внимание: — И что вы нам готовы преподнести в качестве извинений?
«Извинений?» — шибануло моей фразой по восприятию администратора, вновь, уже в третий раз, оборвав начало его спича.
Он, кстати, я это чувствовал, всерьез боялся.
— Ты чего моргаешь, чучело? — еще больше ошарашил я опешившего администратора. — Твои долбоящеры на воротах не хотели нас пропускать, даже не пожелали посмотреть приглашение. Кучу времени отняли! Кучу времени у меня отняли!!! — повысил я голос до крика.
— Извините, сэр, ваше поведение на входе…
— Рот закрой! — сделал я ладонь уточкой. — И сюда слушай, гамадрил. Я себя не на помойке нашел, чтобы как последняя шушера топтаться на входе оттого, что кто-то не может наладить работу контрольно-пропускной службы. Проваливай отсюда, и без владельца клуба или без полагающихся извинений не возвращайся. Или я свяжусь с госпожой Маевской и сообщу ей о том, что вы плевать хотели на нее, плевать хотели на ее приглашение, плевать хотели на ее репутацию, плевать хотели на сэра Джона Холдена и на правила поведения в приличном обществе! Ясно тебе?! Давай, давай, вали отсюда! — прикрикнул на него я, после чего администратор попятился.
Пока пятился, он с горячей надеждой косился на ребят из Томми, но они вмешиваться пока не собирались. Очень сильно расстроившись данным фактом, администратор в бабочке торопливо покидая границу круга тишины.
Седой и краснолицый Вольфганг Вернер громко хмыкнул. Видимо, он рассчитывал что я начну козырять статусом корпората, но так глупо подставляться я не собирался. Но никаких неудобств главный из троицы Томми не испытывал. Более того — происходящее, судя по смешинке в глазах, его ничуть не смущало, а даже доставляло удовольствие. Есть такой тип людей, которые в чужих неурядицах, когда остальные испытывают смущение или даже испанский стыд, видят повод для собственного искреннего веселья.
— Так что, парни? Компанию составите? — поинтересовался я еще раз.
— Угощаешь? — поинтересовался Вернер.
— Да за счет заведения, — махнул я с барского плеча.
— Ну если за счет заведения, то тогда мы не против, — широко улыбнулся он. — А заведение в курсе, что за его счет?
— Это абсолютно маловолнующий меня фактор. Пива?
— Пива, — кивнул Вернер.
Говорил он, кстати, несмотря на немецкие имя-фамилию, с гнусавым акцентом техасского реднека. И единственный из торицы Томми демонстрировал человеческие эмоции — двое румяных из ларца сохраняли полную невозмутимость.
Заказал я пару десятков бокалов, которые почти сразу принесли трое официанток. У одной из них была таких внушительных размеров грудь, которая, когда она расставляла бокалы рядом со мной, так интересно качалась налитыми перевернутыми куполами, что я невольно засмотрелся. Девушка, едва заметив мое внимание, начала действовать показательно и специально медленно.
Еще, рассматривая ее, думал о том, что для того, чтобы прикрыть грудь краской, создавая видимость светящегося бюстгальтера, большинству официанток было достаточно одного отпечатка обычной ладони. Для того, чтобы сделать это для груди этой дивы, краски и отпечатков требовалось мно-ого больше.
Василий, кстати, на грудь обслуживающей меня красавицы тоже смотрел. Даже пялился, как заметил я краем глаза. А вот на Василия, хорошо видя направление его взгляда, в свою очередь очень внимательно смотрела Лиззи Джей.
Кстати, явно умная девушка. Она, как я раньше замечал, в естественной среде обитания никогда не сдерживалась от того, чтобы открыть рот и высказать собственное мнение по любому поводу. Причем делала это с громкостью, которая способна заглушить сирену пожарной машины. А вот сейчас молчала. По глазам и эху эмоций я прекрасно видел и чувствовал, что Лиззи готова устроить выяснение отношений прямо сейчас. Но, чтобы не подвергать сомнению авторитет Василия перед свитой уважаемых людей, сдерживала свою горячую натуру всеми силами.
Да, кого-то сегодня вечером ждет очень тяжелый разговор. Причем тяжелым он может быть в буквальном смысле — мне почему-то кажется, что Лиззи Джей Василию и перемкнуть может так, что мало не покажется.
— Господин желает что-нибудь еще? — положив одну грудь мне на плечо, в самое ухо прошептала обслуживающая мой край стола дива.
— Господин желает мир во всем мире, счастья для всех даром, и чтобы никто не ушел обиженным.
Смысл фразы дива не поняла, но вариант действий выбрала беспроигрышный: томно вздохнув, чуть наклонившись, она аккуратно прильнула ко мне, так что я сильнее ощутил тяжесть ее груди. При этом, опять же краем глаза, я заметил, как дернулся кадык сглотнувшего Василия, и как одновременно с этим полыхнули сдерживаемой яростью сощурившиеся глаза Лиззи Джей.
Продолжать беседу с официанткой я не стал, просто поднял руку и едва шевельнул пальцами. Она поняла моментально — тяжесть груди с плеча исчезла, и томная дива направилась прочь. Коротко проводив ее взглядом, я вернулся в реальность происходящего.
— Зачем ты прострелил ноги охране? — поинтересовался у меня Вернер, задумчиво покручивая бокал пива на полированной столешнице.
«Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде», — подсказал мне внутренний голос.
В этот момент со стороны бассейна, преодолевая даже шумовую завесу, раздался громкий крик Чарльза Спенсера младшего. Что он кричал, я не расслышал, но крик Спенсера, на фоне его недавних действий с парапета, навел меня на определенный лад поведения.
Не отвечая Вернеру сразу, я взял бокал с пивом и выпил его в несколько глотков. Объем детский, 0,33, так что получилось вполне легко, хотя газы ощутимо в нос ударили. Было бы 0,5, оказалось бы много сложнее.
Грохнув бокалом об стол, я посмотрел на сидящего напротив Вернера.
— Хочешь анекдот расскажу? — вопросом на вопрос, причем невпопад, ответил я. — Смотри. В баре, перед стойкой появляется парень и привлекает внимание бармена.
Тут я поймал взгляд Вернера и пощелкал пальцами, нативно показывая, как именно привлекает внимание парень.
— Бармен на него оборачивается, а тот парень такой говорит: Бармен, я хочу с тобой поспорить. Давай забьемся на триста фунтов, что я…
Мы с Вернером сидели через стол, и я резким жестом отправил свой опустошенный только что стакан по столешнице. Вернер его легко поймал, остановив прямо перед собой.
